Эпидемии — постоянный и неизбежный спутник всех войн и народных бедствий — так гласит одно из положений эпидемиологии, основанное на длительном и горьком опыте ряда столетий. В самом деле, история отмечает годы войн, годы голода вследствие неурожаев и периоды других народных бедствий крупнейшими эпидемиями сыпного тифа, дизентерии, брюшного тифа, холеры и даже чумы.

Однако опыт народов Союза Советских Социалистических Республик в Великой Отечественной войне против немецко-фашистских захватчиков и их сателлитов вносит существенные поправки в это, казалось бы, обоснованное историческим опытом положение.

В небывалой по масштабам войне, сопровождавшейся колоссальным опустошением огромных территорий, ограблением населения временно оккупированных противником районов, массовым передвижением мирного населения из районов, охваченных военными действиями, огромными перевозками войск, советский народ сумел сохранить эпидемическое благополучие и предохранить свою армию от развития эпидемических заболеваний. Великая Отечественная война не сопровождалась массовым развитием эпидемических заболеваний, как этого можно было бы ожидать. Эпидемические заболевания даже в самые тяжелые периоды войны не достигли такого уровня развития, который мог бы в какой-либо степени неблагоприятно отразиться на экономике страны, боеспособности войск Советской Армии и прочности ее тыла.

Эта крупнейшая победа на эпидемическом фронте была достигнута благодаря блестящим преимуществам социалистического строя, мудрому руководству Коммунистической партии, крепости социалистической экономики, организованности советских людей, их горячей любви к своей родине, а также благодаря достижениям отечественной медицинской науки. Опыт нашего народа в Великой Отечественной войне убедительно показал историчность приведенного выше положения старой эпидемиологии о неизбежности развития эпидемий в период войн. Этот опыт дает все основания сделать вывод, что эпидемии наиболее распространявшихся в прошлые войны заболеваний могли развиться лишь в том случае, когда внутри страны в начале войны сохранились очаги этих заболеваний и их распространению не противопоставлялись организованные, четко проводимые общественные и специальные противоэпидемические мероприятия. Поэтому грозящие войскам заболевания не могут приобрести широкого распространения даже в условиях тяжелой войны, если предпринимаются указанные мероприятия, продиктованные заботой о человеке — наиболее ценном капитале социалистического общества.

Основной причиной эпидемий военного времени в России в прошлом было неблагополучие страны в отношении инфекционных заболеваний и отсутствію сколько-нибудь организованной борьбы с ними. Эти заболевания, распространенные среди населения в мирное время, с началом войны, в связи с усилением миграции населения и снижением его экономического уровня, быстро приобретали характер эпидемий. Призывы в армию большого количества наиболее работоспособных людей, увеличение налогов и различных натуральных сборов также приводили к упадку народного хозяйства.

Нужда — этот постоянный спутник основной массы населения — крестьянства в военные и послевоенные годы достигала обычно своего максимального уровня.

Старые сведения об эпидемическом состоянии нашей страны весьма неполны, что объясняется отсутствием организованного учета заболеваний среди населения. Этот учет, как известно, появился лишь в последние десятилетия XIX века. По даже те неполные сведения, которые можно почерпнуть из старых медицинских сочинений, дают возможность с достаточной четкостью проследить указанную 

Рассмотрим с этой точки зрения основные военные кампании прошлого и настоящего столетия, начиная с Крымской войны 1853 — 1855 гг.

В начале 50-х годов прошлого столетия в ряде губерний Западного края в связи с большим неурожаем возникла эпидемия сыпного тифа. Особенное распространение последний получил в Псковской, Витебской и Могилевской губерниях. О масштабе распространенности заболевания может свидетельствовать, например, то обстоятельство, что в 1845 г. в Псковской губернии смертность населения превысила рождаемость на 12655 человек (Г. .Архангельский). Основную роль при этом сыграла опустошительная эпидемия сыпного тифа. В эти же годы эпидемия сыпного тифа распространилась и на губернии Царства Польского. Из Псковской губернии заболевания перебросились на строительство железной дороги Москва — Петербург, где в течение 2 месяцев переболело до 9000 человек, из которых умерло более 6000. Самый осторожный подсчет показывает, что в 1845 — 1846 гг. эпидемией сыпного и возвратного тифа было поражено минимум 7 крупнейших областей и губерний северо-запада России. Далее количество пораженных областей и губерний, постоянно возрастая, к 1853 г. достигло уже 13. Тиф (сыпной, возвратный, брюшной) получил широкое распространение в различных районах страны: в Петербургской, Виленской, Пермской, Казанской, Костромской, Калужской, Орловской, Пензенской, Курской, Харьковской, Минской, Черниговской, Екатеринославской губерниях. Заболевания холерой в этот период также имели широкое распространение. В 1847 г. в 36 губерниях России было зарегистрировано 190 846 заболеваний холерой. В 1848 г. холера достигла наивысшего развития, охватив 50 губерний. Количество заболевших холерой в 1848 г. исчисляется в 1 742 439 человек. В 1849 г. было поражено холерой 27 губерний, а в 1850 г.— 2 губернии. Перед войной, в 1852 г., холера вновь появилась в И губерниях России; число заболевших ею в этом году исчисляется в 10 428 человек (М. С. Оникацкий, Г. А. Рейн).

При описанной эпидемической ситуации не представляется удивительным, что с началом войны тиф (сыпной, брюшной) и холера быстро приобрели широкое распространение среди населения. Уже в 1853 г. количество губерний, охваченных холерой, вновь достигло 50, а число заболеваний — 249 788. Заболевания продолжались и в последующие годы. В 1854 г. холерой было поражено 34 губернии, в 1855 г. — 36. В 1855 г. заболело холерой 331 000 человек, из них умерло 131 000 человек. Заболевания сыпным тифом с началом войны также продолжали расти, распространившись на губернии Киевскую, Тобольскую, Вятскую, Симбирскую, Ярославскую, Вологодскую и Тверскую (И. Взоров). В свете этих данных становятся малодостоверными старые заключения, которые были сделаны без достаточного анализа обстановки, о том, что заболевания тифом и холерой были занесены на территорию страны с театра военных действий. Совершенно очевидно, что и внутри страны в ближайший предвоенный период и в начале войны эти заболевания были распространены достаточно широко, а в период войны они получали наиболее благоприятные условия для дальнейшего роста. Мало того, заболевания, наблюдавшиеся в Крымскую войну в войсках русской армии, нельзя не связать с заболеваемостью населения, откуда армия черпала свои пополнения при мобилизации в период всей войны. Плохо организованное санитарное обеспечение мобилизованных в местах призыва, на пути в войсковые части и при следовании походным порядком на театр военных действий в составе маршевых пополнений способствовало распространению заболеваний среди этих контингентов и в войсковых частях, в которые они вливались. Неизбежное и тесное общение маршевых пополнений с населением в пути к месту военных действий приводило к дополнительному инфицированию людей, направляющихся в действующую .армию, и одновременно — к рассеиванию инфекции передвигающимися частями войск.

Эпидемическое состояние страны в период, предшествовавший русско-турецкой войне 1877 — 1878 гг., характеризуется следующими данными. Тиф (сыпной и возвратный) продолжал распространяться по всей территории России. Количество пораженных им губерний ежегодно и неуклонно возрастало. В 1864 г. эпидемии тифа отмечены в 21 губернии; в 1869 г. количество пораженных губерний достигло уже 24, а к концу войны оно возросло до 65 (И. Взоров). Практически к этому времени тиф (в первую очередь сыпной) получил повсеместное распространение на всей территории страны.

Наиболее пораженным заболеваниями в этот период оказалось население северных, северо-западных и северо-восточных районов Российской империи: Финляндии, Санкт-Петербургской, Вятской, Пермской, Архангельской, Вологодской, Олонецкой, Красноярской, Тверской, Псковской, Новгородской, Виленской, Смоленской и Варшавской губерний. В центральных районах страны эпидемии сыпного тифа были отмечены в Московской, Владимирской, Орловской, Тульской, Тамбовской, Пензенской, Калужской, Курской, Ярославской и Симбирской губерниях. На Украине — в Киевской, Харьковской, Одесской, Херсонской, Каменец-Подольской и Черниговской губерниях, на юго-востоке — в Саратовской и Оренбургской губерниях. Распределение заболеваний на территории Российской империи в этот период также дает некоторые основания для выводов о причинах их распространения во время войны и для исключения старых представлений о заносе заболеваний из действующей армии внутрь страны. Случаи заноса заболеваний внутрь страны ранеными и больными солдатами, естественно, имели место, но вряд ли эти случаи могли иметь решающую роль в возникновении эпидемий и широком и быстром распространении их по всей территории страны, особенно, если иметь в виду современные средства сообщения. Даже при далеко не полной регистрации заболеваний за 1877 и 1878 гг. в России было учтено только больных сыпным тифом 80 783 человека при летальности 13,2% (отчеты Медицинского департамента за 1877 и 1878 гг.).

За эти же 2 года заболеваемость в действующих армиях сыпным, возвратным и брюшным тифом выразилась в следующих данных (табл. 1).

^IЧисленность Дунайской армии принята в 592 085 человек, Кавказской армии — 246 454 человека.

Указываемый в отчетах так называемый «неопределенный тиф» в данном случае не принимается во внимание, поскольку, судя по летальности от него (5,54%), есть основания считать, что в эту группу включены самые разнообразные заболевания, оставшиеся нераспознанными. Заболевания дизентерией за эти же годы составили в Дунайской армии — 57.8  и в Кавказской армии — 93,1 на 1 000 личного состава (Л. С. Каминский, С. Н. Новосельский).

Следует заметить, что военными властями предпринимались попытки для предотвращения заноса инфекционных заболеваний в войска действующей армии, равно как и меры против распространения инфекций ранеными и больными при их эвакуации в тыл. Имеются достоверные данные об организации небольшой сети санитарно-контрольных пунктов на направлениях движения пополнений, следовавших в войска Кавказской армии (И. Взоров). В случаях эвакуации больных в тыл для размещения врачебных учреждений, где содержались больные, назначались районы,«лежащие в стороне от главной артерии войскового движения», и принимались меры для предупреждения рассеивания больными инфекционных заболеваний при осуществлении эвакуации  (Инструкция для эвакуации больных и раненых из района действующей армии во внутренние губернии империи. Приложение кп. 15 циркуляра Главного Штаба от 25 сентября 1877 г. № 352.). На общем фоне неорганизованности противоэпидемической работы среди населения указанные мероприятия, проводившиеся в войсках, характеризуют военно-медицинскую службу того периода как наиболее прогрессивную.

Русско-японская война 1904 — 1905 гг. не отразилась заметным образом на изменении эпидемического состояния страны. Сыпной тиф, регистрировавшийся в годы, предшествующие войне (1901 — 1903), в количестве от 3,9 до 5,0 на 10 000 населения, продолжал оставаться на этом уровне в течение всей войны. Возвратный тиф, державшийся в предвоенные годы на уровне 0,8 — 1,2 на 10 000 населения, к концу войны достиг 1.8 на 10 000 населения. Заболевания холерой, появившиеся в 1902 г., удерживались до 1906 г. на уровне 0,17 — 0,65 на 10 000 населения. Заболевания брюшным тифом, стоявшие на весьма высоком уровне в предвоенный период (18 — 24,4 на 10 000 населения), к концу войны достигли 30,6 на 10 000 населения. Русско-японская война, продемонстрировавшая всю гнилость политического режима, господствовавшего в стране, и глубину морального распада правящей верхушки, как уже было сказано, не сопровождалась заметным повышением уровня эпидемических заболеваний в стране. Знаменуя собой приближающийся крах царизма, ускорив темпы революции, она лишь увеличила глубину того тяжелого экономического кризиса, который и без того огромным бременем лежал в этот период на плечах народа.

Резкий подъем заболеваний сыпным тифом (до 11,6 на 10 000 человек), возвратным тифом (до 8,4 на 10 000), брюшным тифом (до 32,8 на 10 000) и холерой (до 14,08 на 10 000) после японской войны стоит в прямой связи с теми массовыми репрессиями, которые были направлены обанкротившимся правительством против нарастающей революционной активности народных масс, поднявших знамя восстания в 1905 г.

Заболеваемость в армии в годы русско-японской войны оставалась на низком уровне: сыпным тифом — 0,5 на 1 000, возвратным тифом — 0,3 на 1 000 личного состава; только заболеваемость брюшным тифом достигла весьма высокого уровня — 32,6 на 1 000 личного состава войск. Заболеваемость дизентерией равнялась 12,9 на 1 000 личного состава армии.

Война 1914 — 1918 гг. и последовавшая вслед за ней гражданская война, как известно, сопровождались небывалым подъемом уровня эпидемических заболеваний. Призыв в войска огромной части наиболее работоспособного населения (15 000 000 человек), упадок народного благосостояния в связи с огромными расходами на ведение войны (более 41 млрд, рублей), дезорганизация народного хозяйства в связи с разрухой, войной и интервенцией — все это резко отразилось на эпидемическом состоянии страны, бывшей неблагополучной по инфекционным заболеваниям и в предвоенный период. К 1919 г. заболевания сыпным тифом достигли небывалой величины — 340 на 10 000 населения; широкое развитие получил возвратный тиф, достигший к 1922 г. величины 171,1 на 10 000 населения. Резко повысилась заболеваемость брюшным тифом (63,0 на 10 000 в 1920 г.) и дизентерией (65,7 на 10 000 в 1920 г.). Вновь появились заболевания холерой: в 1915 г. их было зарегистрировано 44 400, в 1918 г.— 41 247; максимального распространения холера достигла в 1921 г., когда было зарегистрировано более 179 000 заболеваний. Большие потери от эпидемических заболеваний понесла и армия. Особенно большой размах получила заболеваемость возвратным тифом — в 1920 г. она была равна 177,89 заболеваний на каждые 1 000 человек личного состава войск. Сыпной тиф в 1919 г. также достиг максимального уровня распространения — 130,67 на 1 000 личного состава. Дизентерия дала наивысший подъем заболеваний в 1919 г.— 17,5 на 1 000 человек. Обозначившийся в начале войны резкий подъем заболеваемости брюшным тифом (16,7 на 1 000 в 1915 г.) в дальнейшем под влиянием широко проводимой специфической иммунизации войск был прекращен, заболевания пошли на убыль и достигли в 1923 г. 1,15 на 1 000 человек. За годы войны (1914 — 1917) в армии заболело холерой 30 810 человек.

Приведенные выше краткие сведения, касающиеся распространения эпидемических заболеваний в периоды прошлых войн, вполне достаточны для того, чтобы ясно представить масштаб тех бедствий, которые приносили эти войны народу. Они показывают прямую связь эпидемий военного времени с эпидемическим неблагополучием страны в предвоенный период. Эти данные также свидетельствуют о наличии неразрывной связи и зависимости между состоянием эпидемической заболеваемости населения и появлением эпидемий в войсках. Эпидемическая заболеваемость в армии всегда отражала ту эпидемическую обстановку, которая складывалась среди гражданского населения.

Эпидемии разнообразных инфекционных заболеваний, последовательно возникавшие в годы войн, вполне закономерно приводили к ошибочному заключению об их неизбежности.

Ошибочность этого заключения доказана опытом советского народа в период Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг.

Условия, которые так или иначе могут влиять на эпидемическое состояние населения и войск, во время Великой Отечественной войны были таковы, что они резко отличаются от того, что наблюдалось в прежние войны, включая и войну 1914 — 1918 гг.

В прошлые войны, приобретавшие даже большой масштаб, непосредственно военными действиями охватывались, как правило, сравнительно ограниченные районы. В связи с этим и наибольшим разрушениям подвергалось прежде всего хозяйство этих районов. Жилищный фонд в районе военных действий разрушался, но эти разрушения лишь редко совершались с целью полного уничтожения населенных пунктов. Передвижения населения из районов военных действий имели место и иногда достигали больших масштабов. Общественные учреждения и, в частности больницы, лаборатории не подвергались, как правило, разрушениям и уничтожению. Они могли даже в районах, непосредственно прилегающих к местам боев, продолжать свою работу по обслуживанию населения. Мирное население в районах военных действий, естественно, несло большие потери и испытывало тяжелые бедствия, однако, по крайней мере в войны XIX и первого десятилетия XX столетия, никем из противников никогда не применялось намеренное и поголовное истребление мирного населения самыми разнообразными методами.

Великая Отечественная война 1941 — 1945 гг. резко отличается от прежних войн. Сама цель этой войны, организованной капитализмом для уничтожения советского государства — светоча коммунизма и истинной демократии для народов всего мира, войны, подогретой сумасшедшим бредом о мировом господстве немецких фашистов, определила и ее методы — поистине звериную злобность наших противников, жестокость, не находящую сравнений во всей истории человечества, стремление уничтожить народы нашей родины, лишить их человеческого достоинства и низвести людей на уровень покорных рабочих животных.

В зону непосредственных военных действий были вовлечены огромные территории. Злобный враг сознательно дотла сжигал города и села, взрывал заводы и шахты, уничтожал школы, больницы, памятники искусства, библиотеки, театры, разрушал водопроводы, вырубал фруктовые сады и парки, превращая оставляемую им территорию в пустыню. Те, кто не успел или не сумел уйти и оставался на территории, занятой немецко-фашистскими войсками изогнялись из своих жилищ, лишались пищи, одежды, медицинской помощи. Спасаясь, люди уходили в леса, непроходимые болота с детьми, стариками, женщинами. Грабеж мирного населения приобрел совершенно невиданный, организованный характер.

При описанных условиях на оккупированных территориях люди, легко делались жертвой жестоких эпидемий сыпного и брюшного тифа, дизентерии и других инфекционных заболеваний.

Однако грозные эпидемии сыпного тифа и острых кишечных заболеваний, насажденные врагом на временно захваченных им территориях, были ликвидированы героическими усилиями советских людей в кратчайший срок после освобождения наших городов и сел от фашистских захватчиков. Эти эпидемии не проникли из освобожденных районов вглубь страны и были ликвидированы на месте их возникновения.

Второй и еще более разительный успех был достигнут внутри страны и в армии, где эпидемические заболевания не смогли распространиться, как того можно было ожидать, исходя из соображений и закономерностей старой эпидемиологии.

В период Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг. наибольшую опасность представлял сыпной тиф в связи с его распространением на территории, побывавшей в руках оккупантов. Дизентерия, понижение уровня которой наметалось еще в 1940 г., в течение всей войны продолжала давать ежегодно уменьшающиеся цифры заболеваний. Абсолютное число заболеваний дизентерией в 1946 г. было в 5,5 раза меньше по сравнению с довоенными годами.

Заболеваемость брюшным тифом среди населения в период войны лишь незначительно повысилась в 1942 и 1943 гг., а к концу войны приблизилась к довоенному уровню.

Причины описанных колебаний уровня эпидемических заболеваний в период войны будут подробно рассмотрены в соответствующих специальных разделах сайта.

В годы войны наша армия оказалась в особенно сложных условиях эпидемической обстановки. Она вела боевые действия в районах, подчас сплошь пораженных эпидемиями разнообразных инфекций и в первую очередь сыпного тифа. Эту обстановку войска встречали на каждом новом километре территории, освобождаемой ими от противника. Тем не менее даже в этих тяжелых условиях эпидемической обстановки советским людям удалось предохранить свои полевые войска от эпидемии сыпного тифа, максимальный показатель которого в 1943 г. достиг ничтожного для данных конкретных условий уровня.

Заболеваемость в войсках дизентерией, подъем которой обозначился в первый год войны, далее в течение всей войны продолжала снижаться, достигнув к 1946 г. более низкого уровня, чем в довоенные годы.

Заболеваемость брюшным тифом в течение всей войны в армии была очень низкой и только в 1945 г. достигла наибольшего, хотя в общем и незначительного показателя, что совпадает с вступлением наших войск на территорию Германии, где в это время свирепствовала эпидемия брюшного тифа.

Таким образом, в Великой Отечественной войне советский народ, разгромивший всех врагов, посягнувших на его свободу, честь и независимость, одержал также блестящую победу над эпидемиями, опрокинув при этом установившиеся представления о неизбежности эпидемических катастроф в периоды войн.

Эта победа стала возможной лишь благодаря организации широких профилактических мероприятий, направленных против самой возможности появления эпидемий, в организации четкой системы противоэпидемических мер, опирающейся на мощную сеть специальных противоэпидемических учреждений, назначенных для обслуживания населения и войск.

Особое внимание, которое уделяется в нашей стране науке и ученым, дало свои положительные результаты в период войны.

Для советских ученых-медиков еще в довоенный период были созданы все условия, необходимые для успешной научной работы. Результаты научно-исследовательской работы обеспечили возможность успешного предупреждения развития эпидемий и борьбы с ними.

Укажем некоторые важнейшие достижения нашей эпидемиологической науки.

В области организационных вопросов следует отметить разработку единой четкой системы профилактических и противоэпидемических мероприятий, которая обеспечила единство в методах оценки эпидемиологической конъюнктуры и единство методов профилактики и борьбы с эпидемиями.

В связи с этой же системой огромное значение имела глубокая научная разработка отдельных ее звеньев — медицинский контроль за питанием и водоснабжением полевых войск, санитарно-эпидемиологическая разведка, специфическая профилактика основных инфекционных заболеваний, вопросы ранней диагностики и терапии инфекционных заболеваний, вопросы изоляции и госпитализации инфекционных больных, принципы противоэпидемической работы в эпидемических очагах, методика эпидемиологического обследования эпидемических очагов, вопросы дезинфекции и дезинсекции и банно-прачечного обеспечения войск.

Весьма важно отметить достижения советских ученых в области изыскания средств и методов специфической профилактики инфекционных заболеваний.

В условиях маневренной войны старые методы иммунизации войск троекратным введением вакцин оказались малопригодными, поскольку они требовали длительного времени для проведения полного курса прививок (30 дней). Кроме того, личному составу войск, а иногда и гражданскому населению отдельных районов необходимо было производить прививки против ряда заболеваний, что при пользовании отдельными вакцинами для каждого из них делало эту операцию технически невыполнимой.

Поэтому исключительную ценность для войск представила поливакцина, построенная на принципе ассоциированных депо вакцин с использованием полных микробных антигенов, предложенная Н. Е. Гефен и Н. И. Александровым. Эта поливакцина, содержавшая смесь антигенов микробов брюшного тифа, паратифа А и В, холеры, дизентерии Григорьева-Шига и Флекснера и столбняка, адсорбированных фосфатом кальция, даже пррі однократной инъекции давала вполне удовлетворительный эпидемиологический эффект. Возможность одновременного введения ассоциированной вакцины позволила избежать многократных прививок, а ценность даже однократного введения поливакцины дала возможность в самых сложных условиях оперативной обстановки достигать почти по- головного охвата прививками личного состава полевых войск. Большая заслуга в разработке и производстве этого препарата принадлежит коллективу работников Московского института эпидемиологии и микробиологии имени И. И. Мечникова.

Большое значение имели вакцины против туляремии, предложенные Л. М. Хатеневером, Н. А. Гайским. Особый интерес представляла живая авирулентная сибиреязвенная вакцина, предложенная Н. Н. Гинсбургом.

Наконец, большую роль сыграла сыпнотифозная вакцина, изготовленная М. К. Кронтовской и е успехом применявшаяся в войсках, а также среди населения в районах, освобожденных от оккупации и угрожаемых по сыпному тифу. Широкое применение нашли также различные бактериофаги и особенно дизентерийный, изучению которых было уделено много внимания в предвоенный период.

Были разработаны и успешно применены прививки против столбняка с помощью столбнячного анатоксина (П. Ф. Здродовский, И. И. Рогозин).

В области диагностики, клиники и терапии инфекционных заболеваний должны быть отмечены работы ироф. С. В. Висковского, предложившего методы диагностики, санации и контроля за успешностью терапии больных хронической дизентерией, с большим эффектом применявшиеся в войсках Ленинградского фронта и на ряде других фронтов; проф. Г. П. Руднева, предложившего новую, научно обоснованную классификацию клинических форм туляремии, что имело огромное практическое значение для правильного суждения об эпидемиологии, диагностике, клинике и терапии этого заболевания. Проф. А. Ф. Билибин предложил весьма эффективный метод вакцинотерапии туляремии.

Проф. Л. А. Зильбер и проф. А. А. Смородинцев разработали и предложили специфическую вакцину для профилактики клещевого японского энцефалита. Акад. E. Н. Павловский с коллективом сотрудников (E. С. Смирнов, Г. С. Первомайский и др.) разработали эпидемиологию трансмиссивных заболеваний и четкую систему их неспецифической профилактики.

В предвоенный период и во время войны был изучен и предложен ряд новых инсектицидных средств — препарат К, альбихтол, препарат СК, ДФА и др., нашедших широкое применение. Был разработан и построен ряд новых образцов полевой подвижной санитарной техники — дезинфекционных камер, душевых установок различного типа, имевших большое значение во время войны.

Научная разработка вопросов противоэпидемической защиты войск и населения успешно продолжалась в течение всей войны. Она вооружала практических работников нашего гражданского и военного здравоохранения и делала их работу все более и более эффективной.

Успех противоэпидемической работы в период войны обеспечивался также принципами, положенными в основу нашего советского здравоохранения .

Основной из них заключается в профилактическом характере всей противоэпидемической работы. Известный принцип — «болезни легче предупреждать, чем лечить» — в области противоэпидемической работы звучал так: «эпидемии легче предупреждать, чем ликвидировать». Исходя ш этого принципа, ставшего законом для всех врачей и эпидемиологов в первую очередь, появление вспышки инфекционных заболеваний рассматривалось как прорыв на фронте профилактики, как свидетельство плоха организованной профилактической работы.

Для своевременного проведения профилактических мероприятий в противоэпидемической работе необходимо эпидемиологическое предвидение. Уровень современных научных знаний в области эпидемиологии, внимательное изучение эпидемиологической конъюнктуры, тщательное собирание фактов, имеющих отношение к эпидемиологии, и их глубокий анализ позволяют в большом числе случаев предвидеть эпидемические опасности, угрожающие населению и войскам.

Эпидемии, развивающиеся обычным путем, никогда не возникают внезапно (кроме возможных случаев диверсионного порядка). При тщательном и непрерывном изучении эпидемиологических явлений возможно своевременно отметить нарастание качественных изменений эпидемической обстановки и поставить прогноз на ближайшее время. Следовательно, прогноз в области эпидемиологии возможен, а отсюда логически вытекает требование при наличии угрожающей ситуации, при нарастании неблагоприятных качественных признаков своевременно организовывать необходимые специфические мероприятия, чтобы предотвратить эпидемическую вспышку, предотвратить количественный взрыв, наступающий при достаточном накоплении качественных признаков. Эпидемический процесс, раз возникнув, развивается по определенным, изученным закономерностям. Однако он не представляет явления, развивающегося с роковой неизбежностью, и может быть повернут в обратную сторону на любом этапе развития.

С изложенной точки зрения каждая возникшая эпидемическая вспышка представляет собой чаще всего продукт плохой эпидемиологической работы, плохого знания эпидемиологических закономерностей и реже — следствие невозможности из-за материальных или иных соображений провести своевременно необходимые противоэпидемические мероприятия.

Большое значение для полевых войск имеют методы быстрейшей ликвидации возникшего очага заболеваний всеми имеющимися средствами на месте его возникновения и в кратчайший срок. Каждый эпидемический очаг, как бы незначителен он ни был, требует к себе самого пристального внимания, поскольку он является явно проявившимся этапом развивающегося эпидемического процесса. Заболевание в той или иной местности не может возникнуть без наличия для этого необходимых предпосылок, заключающихся в иммунном состоянии населения, его возрастной структуре, уровне его экономического благополучия и культурном уровне, существующей системе водоснабжения и ассенизации, характере питания и т. д. Следовательно, каждый, даже малый эпидемический очаг, поскольку он уже появился, может превратиться в крупную эпидемию, так как к моменту появления первых заболеваний все предпосылки для эпидемической вспышки их обычно уже имеются налицо.

Поэтому при ликвидации даже малого эпидемического очага, как правило, проводилось изучение всех обстоятельств, обусловивших его появление, с целью прекращения дальнейшего развития эпидемии. Эпидемический очаг должен был ликвидироваться на месте его возникновения. В этом случае имеется в виду категорическое запрещение какой бы то ни было эвакуации инфекционных больных дальше ближайшего инфекционного госпиталя или больницы и обязательная строгая изоляция на месте заболевания больных особо опасными болезнями, т. е. не далее, как в пределах данного населенного пункта, данного района, города. Этот принцип, диктующийся простейшими соображениями — не разносить инфекцию из места ее первоначального появления,— имеет огромное практическое значение при борьбе с возникшими эпидемическими заболеваниями и в практике войны вполне себя оправдал.

Широкие санитарно-профилактические и противоэпидемические мероприятия, проводившиеся при постоянном контакте и взаимодействии органов военного и гражданского здравоохранения, позволили и в условиях тяжелой войны сохранить войска и тыл страны от эпидемий инфекционных заболеваний.