close

Эпидемиология туляремии в период Великой Отечественной войны

В результате нарушения в первый период войны нормального хода сельскохозяйственных и, в частности, хлебоуборочных работ, особенно в южных районах страны, численность грызунов в поле значительно возросла. При этом в старых энзоотических очагах туляремии создались условия, благоприятствующие развитию более или менее выраженной эпизоотии среди мышевидных грызунов.

Кроме того, война обусловила передвижение войск и значительных масс населения в зоне непосредственных военных действий и в прифронтовой полосе, где имели место вспышки туляремии среди полевых грызунов. Контакт людей с размножившимися в июле грызунами в этих условиях был неизбежен. Это отражалось на распространенности и клиническом характере туляремийных заболеваний, возникавших как среди гражданского населения, так и в отдельных частях действующих войск.

К предупреждению туляремии и к борьбе с ней на фронтах и среди населения фронтовых тылов привлекалась мощная противоэпидемическая организация армии, действовавшая совместно с органами гражданского здравоохранения.

Концентрация в войсках значительных медицинских и технических средств, приспособленность медицинского состава частей и соединений к работе в условиях боевой обстановки, наличие в руководящем составе медицинской войсковой службы крупных эпидемиологов и инфекционистов, участие в указанных мероприятиях зоологов и персонала постоянно действовавших в стране специальных противоэпидемических учреждений — все это обеспечивало не только осуществление необходимых мер профилактики и борьбы, но также изучение эпидемиологических данных. Методы и формы организации противоэпидемической и профилактической работы, .выработанные на тех фронтах, где первоначально обнаруживались туляремийные эпизоотии и заболевания, проверялись, дополнялись и делались достоянием всех медицинских работников.

Переходя к анализу эпидемиологических закономерностей, характеризующих развитие туляремийной инфекции в войсках в Великую Отечественную войну, нужно прежде всего остановиться на особенностях распространения туляремии.

На протяжении военных лет заболевания туляремией возникали неравномерно (табл. 1).

Распределение заболеваний туляремией в войсках по годам

В 1942 г. в войсковых частях наблюдалось наибольшее число заболеваний. 1943 г. был для армии в этом отношении переломным: в течение его заболеваемость туляремией резко снижается и в 1944 и 1945 гг. падает до чрезвычайно редких, единичных, случаев.

Эти соотношения проявляются еще более ярко при сопоставлении данных не по календарным, а по фактическим годам войны — с 1/ѴІІ каждого года по 30/ѴІ следующего года включительно. Такая группировка более показательна потому что при этом наиболее опасный в эпидемическом отношении при туляремии осенне-зимний сезон не раздробляется по отрезкам двух смежных годовых периодов (табл. 2).
Распределение заболеваний в войсках по годам войны


Изменение показателей первого и второго года войны по сравнению с данными табл. 1 говорит о преобладающем значении холодного времени года в заболеваемости туляремией.

Снижение показателя за четвертый год войны по сравнению с табл. 1 (по 1945 г.) объясняется тем, что в табл. 2 не учитываются данные второй половины последнего года, в частности, заболевания туляремией в течение первой половины зимы 1945/46 г. Это лишний раз свидетельствует о значении сезонного-фактора, что подтверждается также и анализом данных о заболеваемости туляремией за время войны при отражении их в по месячно-годовом разрезе (рис. 1 и табл. 3).

Помесячная заболеваемость в период наибольшего проявления туляремии в процентах к общему числу случаев за весь период.

С осени 1941 г. по март — апрель 1943 г. эпидемический пик проявляется отчетливо с октября — ноября по апрель.

заболеваемость туляремией в войсках

Начиная с апреля 1943 г. (см. табл. 3) заболеваемость туляремией в войсках была ничтожной и характеризовалась показателями от 0,002 до 0,1% общего числа всех случаев туляремии за весь период войны. Но и при рассмотрении этих данных можно отметить некоторое повышение показателей заболеваемости в течение мая — июня 1943 г. и с июня по август 1944 г. В 1945 г. летний (июльский) подъем выражен незначительно, и после исчезновения туляремии в период августа отмечается более четкое повышение кривой заболеваний в сроки от сентября до декабря включительно.

Эти показатели свидетельствуют главным образом о том, что заболеваемость туляремией максимально проявлялась в осенне-зимний сезон; летние заболевания выражались единичными случаями.

Во время Великой Отечественной войны в районах расположения войск некоторых фронтов действовали однородные или сходные эпидемиологические факторы.

Общим положением для всех осенне-зимних заболеваний туляремией как в мирное, так и в военное время было появление их в результате контакта человека с грызунами. Этот контакт наблюдается после массового размножения грызунов на обычных для данного вида стациях и миграции их к зимним кормовым базам под влиянием снижения внешней температуры и ухудшения условий питания в поле.

Характерно также и появление заболеваний среди людей лишь после развития эпизоотии среди грызунов.

Война и условия, создавшиеся под ее влиянием в местах обитания и массового размножения грызунов, сказались на изменении численности последних. В районах и областях, где военные действия нарушили правильность уборки хлебов и последующего хранения собранного урожая, наблюдалось резкое увеличение количества грызунов.

Вследствие трудностей своевременного вывоза запасов зерна из прифронтовых районов в другие области страны в сельских населенных пунктах переполнялись зерном и подсолнухом жилые помещения и надворные постройки, превращенные тогда по необходимости во временные зерновые хранилища. Сходное положение создавалось в ряде районов в 1942 г., когда в полях оставалось значительное количество необмолоченного хлеба. Временно собранное зерно хранилось в поле в так называемых «шалашах-ригах», представлявших собой площадки размером 6 — 8 x 15 — 20 м, покрытые соломой, высотой в 1,5 м. Поверх этой соломы насыпалось зерно в виде пирамиды слоем в 1,5 — 2 м. Зерно тщательно укрывалось сверху и с боков толстым слоем соломы для защиты от атмосферных осадков.

Естественно, что в скирдах и в таких шалашах-ригах к осени скапливались грызуны, сильно размножавшиеся в них. В случае заноса туляремийной инфекции среди грызунов быстро развивалась эпизоотия. В отдельных случаях нарастанию численности мышевидных грызунов способствовало обилие травяного покрова и кормовых трав в связи с сухой теплой осенью.

Осенью 1941 г. в южных областях на полях преобладала домовая мышь, количество которой достигало 86,0 — 87,0% общего числа грызунов, выловленных в ряде районов. Количество грызунов стало явно нарастать в августе и сентябре (различно по отдельным районам). В конце сентября, в октябре и ноябре наблюдалась миграция домовой мыши в населенные пункты, явившиеся базой для укрытия грызунов от наступавших морозов, так как почти в каждом дворе имелись запасы сена или соломы.

Зараженность грызунов характеризовалась следующими данными. У 841 (19,8%) из 4249 вскрытых и исследованных грызунов была установлена туляремия. У домовых мышей зараженность туляремией составляла 20,1%, а у полевок обыкновенных — 22,8% общего количества обследованных грызунов данного вида. Эти данные относятся к грызунам, которые в значительном числе собирались уже павшими (эта группа давала 100,0% положительных на туляремию данных).

При обследовании 1116 грызунов, выловленных в некоторых районах для установления степени заражения, туляремия была установлена у 99 животных. Таким образом, средняя зараженность в этих районах устанавливалась в пределах около 9,0%, что является показателем уже достаточно интенсивной эпизоотии.

Очень показательно довольно частое обнаружение туляремии у домовых мышей и полевок, при вскрытии которых не обнаруживалось каких-либо патологоанатомических изменений, характерных для туляремии. У 2,32% исследованных домовых мышей с нормальным состоянием органов была выделена туляремийная культура и у 11,63% — наличие туляремии было установлено путем микроскопического исследования мазков из органов. У 1,08% полевок обыкновенных, не имевших патологоанатомических изменений во внутренних органах, был выделен возбудитель туляремии и у 14,4% возбудитель туляремии был обнаружен при микроскопическом исследовании мазков.

Возможно, что эти показатели были бы еще более высокими при 100,0% бактериологическом обследовании всех собранных грызунов. К сожалению, полного бактериологического исследования не удалось сделать, в частности, из-за трудности заготовления питательной среды в нужных количествах. Поэтому грызуны с нормальным состоянием органов бактериологически обследовались только при особых показаниях. Получение культур с помощью биопробы, что применялось в большинстве случаев, почти всегда отставало от получения культур путем непосредственного высева из органов вскрытого грызуна.

Численность мышей стала резко падать в этих районах в конце ноября и в декабре. По данным лабораторий, работавших в это время в районах туляремийной эпизоотии, процент беременных мышей в ноябре в среднем был равен единице, к концу декабря дошел до нуля.

Явный, обнаруживаемый населением падеж домовых мышей устанавливался в различные сроки по разным районам: от второй декады октября до второй половины декабря. Другими словами, между миграцией грызунов на зимние стации, в частности, в населенные пункты, и временем максимального развития эпизоотии, характеризующейся обнаружением в домах большого количества павших грызунов, прошло от 1,5 до 2 месяцев.

В этот период эпизоотия шла в скрытом виде и наличие ее устанавливалось преимущественно или даже только в связи с заболеваниями среди кошек и за счет обнаружения единичных случаев заболевания туляремией среди населения.

Гибель кошек была отмечена в ряде населенных пунктов. При бактериологическом обследовании 17 трупов кошек из различных районов в 6 случаях туляремия была подтверждена бактериологически. Это говорит не только о том, что кошки могут заразиться и гибнуть от туляремии, ной о том, что гибнущие кошки могут иногда рассматриваться как своеобразный индикатор скрыто идущей туляремийной эпизоотии в данном районе.

Заболевания туляремией, наблюдавшиеся первоначально в виде рассеянных спорадических случаев среди людей, после обнаружения явной гибели грызунов в населенных пунктах проявлялись в постепенно нарастающих вспышках.

В северных районах одной из южных областей нарастание численности грызунов было установлено уже летом 1942 г., где, как и во всей области, преобладала домовая мышь. В помещениях населенных пунктов одного из районов среди собранных грызунов домовые мыши (Mus musculus) составляли от 70,0 до 80,0%; около 20,0% было полевок. По данным районного земельного отдела, на отдельных участках в полях в конце июля и в начале августа было от 900 до 1000 жилых мышиных нор на 1 га. В конце сентября грызуны стали передвигаться с полей в жилища и амбары, значительно заселяя их, а через месяц встречались и по дорогам района. В ряде населенных пунктов района к этому времени за ночь в отдельных дворах вылавливалось механическими средствами от 100 до 300 грызунов, за последнюю же декаду ноября попадались уже только единичные экземпляры.

Зараженность грызунов туляремией достигала очень высоких цифр. Так, например, при проведении микроскопического обследования в одном из сел туляремия была установлена у 44,0% Mus musculus и у 50,6% полевок (Microtus arvalis). В ряде хуторов этого же района соответственные показатели составляли 45,0 и 50,0%.

Выявилось, что эпизоотия туляремии в этих районах началась еще в середине сентября, заболевания же среди населения были обнаружены через месяц — в октябре.

Заболевания не проявлялись равномерно по всей территории пораженных районов Из расположенных по берегам одной и той же речки населенных пунктов в одних имелись многочисленные заболевания животных, в других же они совершенно отсутствовали. Незначительный водный рубеж являлся иногда достаточным барьером против распространения туляремийной эпизоотии.

Однако наличие эпизоотии туляремии не обусловливает еще неизбежного наступления заболеваний среди населения района. Для этого требуются условия, облегчающие встречу болеющих грызунов с человеком. Чем больше плотность размещения людей на зараженной территории и чем сильнее эпизоотия туляремии на этих участках, тем, естественно, должна быть и выше угроза заболеваемости среди людей.

На одном из центральных фронтов заметное увеличение количества грызунов было отмечено в ноябре 1942 г., особенно на территории частей по переднему краю обороны. Среди грызунов первое место по численности занимали обыкновенные серые полевки (Microtus arvalis Pall.); в значительно меньшем количестве встречались домовые (Mus musculus) и полевые мыши (Apodemus agrarius), т. е. соотношение видов грызунов было обратным по сравнению с югом. На территории переднего края обороны после ее освобождения от противника оставались нескошенные хлеба и скирды необмолоченной ржи. Из-за наличия в этой полосе густо расположенных минных участков, а также вследствие частого артиллерийского огня проведение уборочных работ было невозможно. Вследствие этого на этих территориях наблюдалось резкое увеличение количества грызунов. Очень характерным было чередование участков открытой местности, занятой полями, и районов, покрытых лесными массивами. В последних домовые мыши и полевки встречались в крайне незначительных количествах. В полевых же районах, как уже было сказано, создавались условия, благоприятные для массового размножения грызунов. В районе этой полосы обороны войска располагались в блиндажах, землянках и траншеях. С наступлением ^холодов, в конце ноября и в начале декабря, серые полевки и полевые мыши стали мигрировать в места, обеспечивающие им кров и пищу, т. е. в различные, особенно в углубленные в землю сооружения войсковых частей. Эти сооружения нередко утеплялись соломой и необмолоченной рожью; снопы употреблялись также и для перекрытия траншей для защиты их от снежных заносов. Солома же применялась и в качестве подстилочного материала. Поэтому грызуны находили здесь условия, благоприятные для перезимовки. Количество мышевидных грызунов в этих объектах точно не определялось, но полевки часто обнаруживались в вещевых мешках, а также в местах хранения пищевых продуктов, получаемых бойцами на руки, и имелись сведения о порче таких личных запасов полевками и мышами. Зараженность туляремией серой полевки — главного источника инфекции в этой зоне — была весьма значительна. Так, в январе 1943 г. было исследовано при помощи микроскопии и реакции кольцепреципитации большое количество грызунов (преимущественно серая полевка), частично павших. Бактериоскопия дала положительные указания на туляремию у 5,7%, а кольцепреципитация — у 4,5% грызунов. В отношении павших грызунов эти цифры соответственно повышались до 35,2 и 30,6%. Показатели зараженности были, таким образом, ниже наблюдавшихся в южных зонах.

В январе 1943 г. количество серой полевки резко уменьшилось. В феврале и марте плотность ее в скирдах была уже значительно ниже. В отдельных скирдах необмолоченной ржи максимальное количество полевок составляло 10 животных на 1 м3, наименьшее — одна полевка на 3 м3 ржи; в скирдах необмолоченной вики плотность определялась одним грызуном на 1 м3 ее.

Заболевания среди личного состава воинских частей наблюдались примерно в те же сроки, что и на юге,— через месяц после заметного нарастания числа грызунов в окружении человека.

Зависимость между концентрацией мышей и полевок (а следовательно, и заболеваниями среди личного состава частей) и местами расположения нескошенных хлебов показана на рис. 2 и 3.

Участки неубранных хлебов и эпизоотия туляремии

Участки неубранных хлебов и эпизоотия туляремии (данные Т. Т. Позывая).

На территории другого фронта наблюдались по преимуществу заболевания мелкогрупповые или спорадического характера. В войсковых частях этого фронта заметная заболеваемость отмечалась только в короткий период зимы 1942/43 г. Заболевания наблюдались в соединениях, действовавших в освобожденных от противника трех районах, по преимуществу в условиях позиционного размещения частей, так же как и на другом фронте. В войсковых частях, быстро проходивших районы с туляремийной эпизоотией, отмечалось значительно меньшее количество заболеваний.

По данным И. М. Олигера, наиболее плотно грызуны размещались в домах, блиндажах и землянках в сентябре и в октябре 1942 г., на полях и лугах — в августе и сентябре 1943 г.

В конце сентября 1943 г. на этих стациях количество грызунов стало снижаться и продолжало падать в октябре. К сентябрю резко увеличилась плотность грызунов в скирдах соломы, в приусадебных участках и в бурьяне в населенных пунктах (рис. 4).

Плотность распределения грызунов по различным стациям (на 100 ловушко-суток), по данным И. М. Олигера за июль — октябрь 1943 г.

По данным того же автора, блиндажи и усадьбы заселялись в октябре 1943 г. главным образом домовыми и полевыми мышами, луга же и кустарники — по преимуществу полевыми и лесными мышами, а луга, кроме того,— полевками (рис. 5). Контакт грызуна с человеком в условиях военных действий происходил в жилых помещениях, блиндажах, землянках и других сооружениях, куда к зиме устремлялись грызуны.

Большая плотность заселения людьми военных сооружений, обилие в последних соломы, шедшей на утепление перекрытий и на подстилку, доступность в этой обстановке для грызунов пищевых запасов личного состава воинских частей, а часто и воды способствовали заражению людей.

Чем длительнее был этот вынужденный контакт человека с грызунами, чем плотнее были наличные популяции мышевидных грызунов и чем больше была скученность людей в блиндажах, в землянках и т. п., тем, естественно, более вероятной становилась передача инфекции от грызуна человеку.

За период Великой Отечественной войны выявился новый, так называемый «блиндажный», или «окопный», тип туляремийных заболеваний.

Заражение в этих полевых оборонительных сооружениях в ряде случаев резко преобладало над другими видами заболеваний. Так, в одной из армий, действовавшей в 1943 г. в районе лесостепной полосы, 59,83% заболеваний туляремией связывались с пребыванием людей в блиндажах и окопах, а с размещением их в населенных пунктах — только 6,24% всего числа заболеваний туляремией по этой армии. Для 33,93% заболеваний место наиболее вероятного заражения осталось неустановленным. В одном из соединений армии показатель заболеваемости, связанной с пребыванием в блиндажах, повысился до 80,5%, остальные же случаи заболевания отмечены при расположении в населенных пунктах.

Из состава армии наиболее тесный и частый контакт с грызунами имели пехотные и саперные части, части и подразделения связи, а также личный состав постов воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС), батарей зенитной артиллерии и других мелких подразделений, которые располагались в поле и так или иначе «закапывались» в землю. Естественно, что и заболеваемость должна была распределяться соответствующим образом. К сожалению, по этому поводу имеются только отрывочные и неполные данные.

На одном из фронтов в 1942 г. заболевания туляремией наблюдались главным образом в составе пехотных частей. Из всего количества заболеваний в данном случае на пехоту падало 53,2%, артиллерию — 15,0%, мотомеханизированные части — 6,0%, медицинские учреждения —9,6%, штабы — 5,6%, хозяйственный состав частей — 3,9%, прочие — 6,7%.
 

Распределение различных видов грызунов по стациям (на 100 ловушко-суток), по данным И. М. Олигера за октябрь 1943 г.
В период Великой Отечественной войны накопилось значительное количество фактов, говорящих о необходимости уточнения довоенных представлений о зависимости между клиническими проявлениями туляремии у заболевших и способами их заражения.

Отличительной особенностью туляремии во всех зонах было малое количество больных с бубонными формами заболевания и резкое преобла дание генерализованных и легочных форм.

Бубонные и язвенно-бубонные формы преобладали по преимуществу во время туляремийных заболеваний трансмиссивного характера, наблюдавшихся в теплое время года.

Войсковые части, где были обнаружены заболевания трансмиссивного происхождения, располагались в полосе смешанных лесов Европейской части СССР; распространение туляремии в них характеризовалось крайне незначительным количеством больных и с пребыванием последних на сенокосах, лесозаготовках или вообще в лесу. Сколько-нибудь выраженных вспышек в этих случаях не наблюдалось.

В противовес этому в других местах заболеваемость туляремией характеризовалась главным образом вспышками в осенне-зимний период и распространением заболеваний, как уже говорилось, среди гражданского населения, а в ряде случаев среди личного состава войсковых частей.

Термины «легочная» форма туляремии и ее «гриппоподобный», или «бронхитический», вариант были мало знакомы врачам до и в первый год войны. Название «генерализованная» туляремия обычно заменялось в то время предложенным первыми исследователями туляремии наименованием «тифозная» или «тифоподобная» форма, несмотря на отсутствие сходства ее с тифозным заболеванием. Это отражено в табл. 4, из которой видно, что к генерализованной и легочной форме (в ее бронхитическом варианте) относится от 83,0 до 97,0% всех зарегистрированных случаев туляремии.
Клинические проявления туляремии на различных фронтах (в процентах к общему числу заболеваний)

Количественные показатели ангинозно-бубонной формы туляремии колебались в различные месяцы в пределах одной и той же армии. Показатели глазно-бубонной формы туляремии везде примерно одинаковы — 0,2 — 1,0% всех случаев. Столь же редко встречалась и язвенно-бубонная форма туляремии.

Таким образом, заражения через кожу в период зимних заболеваний были сравнительно редкими на всех фронтах, и преобладающее значение имели другие пути передачи инфекции.

Заражение через кожу происходило чаще всего в результате прямого контакта с грызунами или через предметы, зараженные последними. Заражение через соприкосновение с мышами и полевками наблюдалось при вылове их руками или при освобождении различных ловушек от живых грызунов или их трупов. В первом случае инфицирование происходило при укусе руки человека обороняющимся зверьком. При удалении же трупов мышей из ловушек (чаще всего из давилок Геро) руки работающего могли загрязняться кровью убитого грызуна. В крайне редких, буквально единичных, случаях заражение связывалось с укусом человека мышью во время сна. Язвенно-бубонныеи бубонные формы туляремии возникали и при неосторожном обращении с соломой или сеном, загрязненным больными грызунами. Заражение в этом случае наступало вследствие уколов рук соломой во время ее выдергивания из стогов или при набивании ею матрацев. Раздражение кожи инфицированной пылью соломы или сена приводило к образованию язв на том или ином участке стопы или между пальцами ног (например, при ношении соломенной подстилки в валенках) и соответственно этому к образованию регионарного бубона.

Подобного рода заражения просты по своему механизму и не требуют дальнейшего пояснения.

Не вызывает сомнения и возможность заражения туляремией водным путем. Во время вспышек туляремии так называемого «мышиного происхождения», наблюдавшихся в годы войны, вода в пораженной местности нередко была загрязнена трупами или больными грызунами.

В период резкого увеличения численности мышевидных грызунов в поле и в населенных пунктах трупы мышей или полевок иногда обнаруживались в местных колодцах. Иногда зараженность воды туляремийной палочкой при этом достигала такой степени, что легко удавалось получить туляремийный штамм даже из малых порций воды.

На одном из фронтов воде в распространении заболеваний туляремией придавалось лишь второстепенное значение, несмотря на частое нахождение трупов мышей в колодцах. В связи с тем, что в войсковых частях, пользовавшихся для питья водой из рек, преобладала генерализованная и легочная форма туляремии, а не ангинозно-бубонная, сколько-нибудь значительная роль водного заражения отвергалась, тем более что систематическое обеззараживание воды кипячением или хлорированием не давало снижения случаев заболеваний. Заражение здесь происходило главным образом в пределах землянок и блиндажей. Поэтому главный эпидемиолог этого фронта заражение через воду признавал лишь в отдельных случаях, когда эпидемиологическое обследование заболеваний указывало на связь их только с потреблением воды из колодцев, в которых были обнаружены трупы грызунов.

Необходимо, однако, иметь в виду, что даже после хлорирования воды заражение через воду полностью не исключается в связи с возможностью на практике нарушений техники обеззараживания, а также пользования водой из другого водоисточника, не подвергнутого хлорированию. Поэтому положение, выдвинутое на этом фронте, являлось в некотором отношении неправильным.

Что такие случаи имели место, показывают следующие данные А. И. Волкова, Я. И. Беленкова и Б. Е. Несговорова, При опросе ими больных выяснилось, что 41,0% заболевших пользовался для умывания водой из реки, 43,0% — снеговой и только 16,0% — колодезной. Для питья речной водой пользовались 43,7% заболевших, снеговой — 38,3% и колодезной — 19,0%. Таким образом, при попадании в речную воду или снеговой покров выделений или трупов грызунов (возможность чего не исключена при значительной эпизоотии) заражение этим путем людей становится вполне вероятным.

Можно сказать, что водные пути заражения имели отчетливо выраженное значение при распространении туляремии. Но в одних случаях они проявлялись в чистом виде и подтверждались нахождением туляремийной палочки в воде, выделенной из водных источников вслед за туляремийными вспышками, в других — чаще водный путь заражения имел значение наряду с пищевым и др.

Пищевой путь заражения туляремией в военной обстановке также вполне возможен. Достаточно напомнить, что блиндажи и землянки войск где широко применялась для различных целей солома, густо заселялись грызунами. Так, например, в землянках войсковых частей одного из фронтов, расположенных в декабре 1942 г. на территории лесостепной полосы, на одну ловушку в ночь приходилось в среднем до 50 мышей. В одном случае десятью капканами «Геро» на дивизионном обменном пункте в помещениях амбарного типа в течение 2 — 3 часов было выловлено до 300 мышей (Mus musculus). То же наблюдалось и в ходах сообщений к переднему краю.

Опрос заболевших нередко показывал, что они по утрам находили мышей в своей одежде. Нередки были указания на загрязненность и порчу продуктов грызунами на продовольственных складах и хлеба в пекарнях. При хранении личных продовольственных запасов, в особенности хлеба, при себе (без достаточного укрытия) заражение последних грызунами отмечалось весьма часто. Отсюда вполне возможно было и заболевание владельцев этих продуктов, если последние употреблялись без предварительной очистки или без термической обработки.

После того как было введено хранение индивидуальных запасов продуктов в специально устроенных для этого ящиках (конечно, наряду с другими противотуляремийными мерами), количество больных туляремией снизилось вдвое.

Аспирационное заражение туляремией занимает особое место в эпидемиологии этой инфекции. До Великой Отечественной войны в этом отношении не было единого взгляда. Одни исследователи во главе с Г, П. Рудневым и Л. М Хатеневером допускали возможность этого пути передачи туляремии человеку, особенно при так называемых «сельскохозяйственных», или «обмолотных», вспышках. Но это мнение встречало возражение других эпидемиологов, в частности, Л. В. Громашевского, в связи с тем, что и при таких вспышках не исключалась возможность заражения пероральным (водным и пищевым) путем.

Опыт Великой Отечественной войны позволяет значительно уточнить этот вопрос. Пользование соломой в землянках и в блиндажах для утепления их, для перекрытия ходов сообщения и в качестве подстилочного материала или для набивки ею тюфяков, перетруска соломы, уничтожение скапливающихся в соломе грызунов примитивными средствами — все это сопровождалось резким запылением воздуха помещения.

На эпидемиологическую роль зараженной соломы и на возможность заражения аспирационным путем при пользовании ею указывают материалы ряда наблюдателей.

При анализе данных эпидемиологических анамнезов больных, поступавших в лечебные учреждения одного из фронтов, аспирационный путь заражения устанавливался как наиболее вероятный у 14,63%, пищевой — у 17,62%, водный — у 22,36%, кожный — у 0,34% и смешанный путь заражения — у 45,01% общего числа обследованных в этом отношении больных (И. Р. Дробинский). Под смешанным путем заражения подразумевалась возможность действия аспирационного, водного и пищевого пути, если по условиям обстановки невозможно было их разграничить. Заражение аэрогенным путем, связанное с пользованием соломой для подстилки, представлялось наиболее вероятным.

Отмечались также заболевания после перевозки с полей фуражной соломы, взятой из скирд. По данным Т. Т. Позывая, 4,7% заболевших заразились при выполнении этой работы. Увеличение заболеваний отмечалось также в тех подразделениях частей, которые привлекались к обмолоту.

Эпидемиологические данные говорят о несомненной возможности аспирационного заражения человека туляремией. Такая передача инфекционного начала могла происходить не только в условиях за- крытого помещения (блиндажа или сельской хаты), но и при вдыхании зараженной пыли во время работ с соломой или сеном на открытом воздухе.

Количество туляремийных заболеваний так называемого «мышиного» происхождения возрастает обычно очень быстро. Через 1,5 — 2 месяца после появления первичных заболеваний в данном пункте число их достигает максимума. После этого эпидемическая кривая дает резкое снижение, и заболевания прекращаются. Отдельные случаи болезни нередко наблюдаются еще в течение долгого времени после этого.

Так, заболевания туляремией начались среди гражданского населения одной из областей, как уже говорилось, со второй декады сентября 1941 г. В войсках и учреждениях, расположенных в тех же районах, заболевания возникли в первой пятидневке ноября. В конце января количество заболеваний стало снижаться, в марте они были уже единичными и в апреле совсем исчезли.

На другом центральном фронте в зимний период 1942/43 г. единичные заболевания отмечались в войсках в ноябре. Максимальное количество заболеваний наблюдалось в январе, после чего число их резко снизилось и в апреле их уже не было.

Таким образом, общая длительность туляремийной заболеваемости определялась примерно в 6 — 7 месяцев. Между тем туляремийная эпизоотия домовых мышей и полевок заканчивается обычно в значительно меньший срок — через 2 — 2,5 месяца.

По данным А. И. Волкова, заболеваемость туляремией колебалась резко в зависимости от ландшафта района, который занимали войсковые части: 90,5% заболевших, по его данным, относились к частям, расположенным на полевых участках, свободных от леса, и только 9,5% заболеваний возникло на территории, покрытой мелкими лесами и рощами.

На одном из центральных фронтов заболевания наблюдались преимущественно в частях, расположенных в безлесных районах. В одной из них было 47,46%, в другой —22,7% общего числа заболеваний по всему фронту за весь период.

Неравномерность распространения заболеваний в зависимости от наличия или отсутствия леса проявлялась особенно отчетливо в отдельных подразделениях одной и той же войсковой части, располагавшихся рядом или недалеко одно от другого. В одной из частей, расположенной на открытой местности с участками неубранного хлеба, было значительное количество заболевших. В другой части, траншеи которой располагались в лесистой местности, хотя и в непосредственной близости от первой, заболеваний было в 10 раз меньше.

Для объяснения колебаний в сроках появления туляремийных заболеваний в отдельных районах и пунктах, входящих в состав одной и той же неблагополучной по туляремии территории, можно допустить наличие двух возможностей. В одних случаях заболевания проявляются в энзоотическом очаге, совершенно не связанном с другим, рядом лежащим очагом. В других случаях, когда между отдельными очагами нет разобщающих их естественных преград, возможна медленная передача туляремии грызунами, перебегающими в поисках пищи с одного территориального участка на другой. На последнем после заноса инфекции может развиться более или менее выраженная эпизоотия.

Такая последовательность в эпизоотическом процессе сопровождалась бы естественным расхождением во времени появления заболеваний среди населения в более старом и во вновь возникшем подобным образом очаге туляремии. Такое последовательное возникновение очагов во время одного и того же эпидемического периода возможно только при наличии достаточной плотности распространения грызунов в местах заноса инфекции, но этого может и не быть. Поэтому причины разновременного развития местных туляремийных очагов, которые проявляются на фоне общей вспышки, охватывающей значительную территорию, нужно искать в этом случае скорее всего в запоздалом развитии эпизоотии от местных источников инфекции. Запоздание же это зависит от условий обитания и перезимовывания грызунов на местных стациях. Например, на одном из южных фронтов миграция грызунов (Mus musculus) с полей в населенные пункты происходила лишь осенью, что является естественным для этого вида мышевидных. Но, судя по наблюдениям зоологов, никакой миграции мышей из одного района в другой не было.

Теоретически вполне допустима также возможность разноса инфекции из эпизоотических районов с различными зараженными материалами, и в первую очередь с зерном, фуражом, при загрязнении их выделениями больных грызунов или при нахождении в них трупов мышей, погибших от туляремии. Но таких случаев в период Великой Отечественной войны установлено не было. Возможно, что это не происходило и потому, что на предотвращение переноса инфекции из туляремийного очага в свободные от туляремии районы обращалось особое внимание и принимались соответствующие профилактические меры.

При проведении противотуляремийных мероприятий у части медицинских работников возникал вопрос о возможности непосредственной передачи туляремии от больного человека окружающим его лицам. Это предположение возникало в связи с тем, что наблюдались случаи заболеваний среди медицинского персонала вслед за поступлением туляремийных больных, в том числе и с различными язвенно-бубонными формами (в частности, ангинозно-бубонная). Это предположение было быстро отвергнуто как ошибочное на основании проверочного анализа заболеваемости работников лечебных учреждений.
В госпиталях, расположенных в городских или крупных (городского типа) населенных пунктах, заболеваний туляремией среди медицинского персонала не было совершенно или они ограничивались единичными случаями. При этом заболевания имели место только среди лиц, которые выезжали по тем или другим причинам в район энзоотического очага и оставались там на некоторое время. Передача инфекционного начала от больных ангинозно-бубонной формой или от больных с глазно-бубонными или с язвенными процессами на том или другом участке кожи ни персоналу, ни соседям по палате в госпиталях ни разу не была отмечена.

Что касается госпиталей, развернутых непосредственно в энзоотических очагах и расположенных с этой целью в селах или даже хуторах, то заболеваемость личного состава в них была более значительной. Размещение таких госпиталей проводилось в условиях, резко отличающихся от условий расположения в городах. Они развертывались в населенных пунктах, в которых все жилые помещения — обычные сельские избы — ко дню появления эпизоотии были заполнены зерном или семенами подсолнуха и содержали большое количество грызунов. Персонал госпиталей и других учреждений, прибывавших для работы в эти населенные пункты, размещался по избам вместе с их хозяевами. Водой пользовались из обычных срубовых колодцев, которые далеко не везде содержались в должном порядке и нередко загрязнялись попадавшими в них грызунами. В связи со всем этим заболевания среди личного состава госпиталей этой группы обусловливались не контактом с туляремийными больными и не уходом за ними, а общими условиями размещения, водопользования и нередко питания.

Не обосновано и предположение об особо важной эпидемиологической роли блох в зоне туляремийного очага. Несмотря на резкое переполнение жилья почти во всех сельских районах одной из южных областей к осени 1941 г. зерном и на массовое появление в жилых помещениях мышей, а нередко и блох, бубонные и язвенно-бубонные (кожные) формы туляремии встречались крайне редко по сравнению с другими клиническими формами болезни. Это уже, как нам кажется, является достаточным доводом против признания закономерной роли блох в распространении туляремии среди людей.

Мероприятия, направленные на ликвидацию заболеваний туляремией, проводились в войсках по установленному плану. Как правило, медицинская служба войск проводила работу в тесном контакте с местными органами здравоохранения. Противоэпидемические учреждения органов здравоохранения обеспечивали работу среди гражданского населения и оказывали специальную помощь войсковым частям. Взаимодействие и координация мер осуществлялись при этом вышестоящими (фронтовыми и областными) организациями.

Направление и содержание работы при появлении туляремийной эпизоотии или заболевания людей туляремией определялись прежде всего необходимостью обеспечить сохранение боевой готовности войск. В связи с этим противоэпидемические мероприятия слагались в основном из:

1) выявления эпизоотических и энзоотических очагов туляремии и определения видового состава и численности грызунов в них;

2) выявления туляремийных заболеваний среди населения и в войсковых частях при размещении последних в зоне этих очагов;

3) проведения мер защиты различных объектов от грызунов и борьбы с последними;

4) проведения мероприятий для предупреждения заражения туляремией через воду, пищу и аспирационным путем;

5) проведения мер по предотвращению распространения туляремии за пределы туляремийного очага.

Например, на одном из фронтов для выполнения этих задач существовала следующая организация.

В войсковых частях и учреждениях фронтового тыла и среди населения соответствующих районов была создана временная противоэпидемическая организация, действовавшая под руководством и входившая в состав медицинской службы фронта. Она включала:

а) противоэпидемическую группу,

б) специально созданный военно-санитарный противоэпидемический отряд, состоящий из врачей-эпидемиологов, зоологов, технических руководителей-истребителей, лаборантов, фельдшеров и значительного количества дератизаторов; отряд имел достаточно мощный транспорт и все необходимые средства для быстрой переброски людей и средств и для развертывания работы на местах: отряд делился наболев мелкие отряды, каждый из которых получал для работы отдельную территорию:

в) госпитали и другие лечебные учреждения для госпитализации и лечения заболевших;

г) специальные обследовательские отряды и лаборатории.

В оперативную противоэпидемическую группу входили, наряду с военными специалистами соответствующего профиля, также и гражданские специалисты соответствующих областей.

Противоэпидемическая группа проводила в туляремийных очагах меры, определяемые санитарным управлением фронта и регламентируемые командованием и военным советом фронта. Такой порядок придавал строгую обязательность противоэпидемических мероприятий для всех учреждений и организаций вне зависимости от их ведомственной подчиненности и для населения тыловой зоны фронта.

Для проведения профилактических мер среди населения были организованы на местах временные районные комиссии, в состав которых входили представители местной гражданской власти, секретари партийных комитетов районов и заведующие районными отделами здравоохранения. Председателем такой комиссии являлся обычно председатель районного Совета депутатов трудящихся.

В населенных пунктах района туляремийного очага организовывались отряды общественных санитарных инспекторов, в состав которых входили представители местных сельских советов, правлений колхозов, учителя и наиболее активные из местных жителей. Общественные санитарные инспекторы получали прикрепленные за каждым из них участки населенного пункта (10 — 20 дворов), организовывали противоэпидемическую работу в них, ежедневно обходили находившиеся в их ведении дворы, выявляли заболевших, следили за выполнением нужных мероприятий, раздавали при проведении дератизационных работ ядовитые приманки, капканы, ловушки для истребления грызунов и т. д. Перед осуществлением этих функций всех общественных санитарных инспекторов и местных работников низовой медицинской сети района и населенного пункта инструктировали специалисты подразделений противоэпидемического отряда, работавшего в данном районе. Ежедневно санитарные инспекторы сообщали о проделанной работе и получали соответствующие дополнительные указания. За работу в селах отвечали местный сельский совет и правления колхозов.

Институт общественных санитарных инспекторов стал фактически основным проводником нужных сведений по борьбе с туляремией в массу населения и организатором всех мероприятий. Успешность проведения обширной и трудоемкой работы на месте, несмотря на резко сжатые сроки ее выполнения, в значительной мере объясняется наличием и работой групп общественных инспекторов и правильно организованным руководством их деятельностью.

Выявленных общественными санитарными инспекторами больных осматривали медицинские работники и помещали в организуемые на местах изоляторы и в госпитали, части больным оказывалась помощь на дому. Количество развертываемых коек определялось потребностью каждого данного района.

Районы и границы эпизоотии определялись главным образом в первый период работы в туляремийном очаге. Главной задачей при этом было установление видов, численности грызунов и зараженности их туляремией. Это требовалось для проведения комплекса мероприятий вслед или даже совместно с проводимым обследованием.

Эпидемиология туляремии в период Великой Отечественной войны - продолжение

Категория: Эпидемиологическое состояние войск Советской Армии в период Великой Отечественной Войны | Добавил: profmed (18.02.2023)
Просмотров: 297 | Теги: предупреждение туляремии, Эпидемиология туляремии, формы туляремии, характер туляремийных заболеваний, Туляремия, развитие туляремийной инфекции, особенности распространения тулярем | Рейтинг: 0.0/0