В целях предупреждения развития в войсках инфекционных заболеваний и своевременной организации необходимых профилактических и противоэпидемических мероприятий надо располагать сведениями о санитарно-эпидемическом состоянии района действия войск и о всех конкретных фактах и условиях, могущих изменить сложившуюся эпидемическую обстановку.

Санитарно-эпидемиологическая разведка дает медицинскому начальнику возможность поставить эпидемиологический прогноз на тот или иной отрезок времени, на наступательную операцию и пр., а в соответствии с этим составить научно обоснованный план противоэпидемического обеспечения воинской части или соединения. При хорошо поставленной разведке имеется возможность заблаговременно подготовить все имеющиеся средства и силы для организации наиболее эффективной системы противоэпидемической защиты войск.

Еще в XVIII веке, несмотря на недостаточную осведомленность о природе и способах передачи заразных заболеваний, значение и важность изучения санитарно-эпидемиологической обстановки для войск уже понимались достаточно правильно. Военные уставы, приказы и специальные инструкции русской армии с тех пор, как в них организовалась медицинская служба, содержат ряд весьма полезных, подсказанных жизненным опытом советов и наставлений в этой области.

Так, например, в 1772 г. фельдмаршал Румянцев в одном из приказов требует: «...вновь подтвердить всем медицинским чинам о прилежности и точнейшем изыскании, нет ли чего вредного для здоровья в положении самого места, в воде и в пище».

Основоположник русской военной гигиены Матвей Мудров в 1809 г. а своем знаменитом «Слове о пользе и предметах военной гигиены» указывал, что для того, «Чтоб предупредить болезни, могущие случиться в лагере, необходимо иметь глубокие местные познания», ибо «Зная господствующую болезнь жителей страны и ее причину, легче отвратить оную, нежели лечить болезнь...».

В «Наставлении но части практической военно-медицинской полиции», принятом в русской армии в первой половине прошлого столетия, имелось прямое указание, что: «... при расположении полка на широких квартирах полковой врач обязан собрать сведения, не назначены ли под постой селения, имеющие особо вредную для здоровья местность, например, окруженные болотами, расположенные на берегу стоячих вод, поросших тростником, и вообще таких, в которых от нездоровой местности господствуют среди жителей в известное время года или постоянно повальные болезни — лихорадки, горячки, поносы и др. Если же какая-либо часть полка была помещена в подобных селениях, представлять полковым командирам о необходимости перемещения ее».

«...Если в селении, через которое войскам проходить следует или в каких им расположиться надо, подозревается свирепствование какой- либо повальной болезни, в таком случае старший лекарь в сопровождении офицера отправляется вперед, входит в подробный розыск сего обстоятельства и, удостоверившись в сущности заразы, немедленно доносит полковому командиру для принятия мер».
«Наставление» содержит и ряд других весьма ценных указаний, направленных на предупреждение возникновения инфекционных заболеваний и касающихся медицинского надзора за питанием, водоснабжением, одеждой и т. п.

В «Военно-походной медицине», изданной в 1836 г., штаб-лекарь Аким Чаруковский рекомендует: «... проходя неприятельские города и селения, о коих неизвестно, была ли в них заразительная болезнь, нужно со всей точностью и строгостью допросить о том обывателей, свирепствовала ли у них такая болезнь и не находится ли еще и теперь больных такого рода».

Однако в силу многих обстоятельств как эти, так и другие санитарно-профилактические требования далеко не всегда имели практическое осуществление. Особенно плохо обстояло дело с их реализацией в военное время, когда они как раз и приобретали особую остроту и актуальность для войск. Главным вопросом, на котором сосредоточивалось тогда внимание медицинской службы, была хирургическая помощь раненым, а остальные ее задачи обычно отходили на второй план или вовсе игнорировались.

Да и сама организация военно-медицинской службы царской армии была рассчитана главным образом на оказание хирургической помощи и вплоть до русско-японской войны 1904 — 1905 гг. в ее системе не предусматривалось никаких противоэпидемических учреждений.

Блестящие открытия в области микробиологии и эпидемиологии уже в конце прошлого века нашли существенное отражение в практике борьбы с инфекциями вообще и в войсках в частности.

Несомненно, что под влиянием этих открытий, по инициативе передовых военных врачей в 1888 г., впервые в русской армии были сформированы подвижные санитарно-гигиенические лаборатории в укладках, предназначавшиеся для проведения различных гигиенических и санитарно-химических исследований по пути продвижения войск. Горячим сторонником создания таких лабораторий, видевшим в них важное средство для предварительного обнаружения возможных источников инфекций, был профессор Медико-хирургической академии А. П. Доброславин.

Однако далеко не всеми военно-медицинскими работниками признавалась целесообразность организации таких лабораторий, и, к сожалению, они не сыграли той существенной роли в практике борьбы с инфекционными заболеваниями, какую им предназначал А. II. Доброславин.

Учитывая печальный опыт предыдущих войн, сопровождавшихся огромными потерями в войсках от инфекционных заболеваний, некоторые страны уже в начале текущего столетия пытались перестроить систему противоэпидемической защиты своих армий на основе этих достижений науки. При этом было обращено внимание на профилактику общей и особенно инфекционной заболеваемости. Эти задачи были представлены в совершенно новом для того времени освещении. Эпидемиологическое благополучие войск ставилось в прямую зависимость от своевременности и действенности санитарно-эпидемиологической разведки, основанной на достижениях науки.

Значительный сдвиг в этом отношении произошел в период первой мировой войны, когда в армиях появились специальные противоэпидемические учреждения. Однако только в ходе второй мировой войны возникла в некоторых армиях (английская, США) противоэпидемическая служба и была разработана система профилактических и противоэпидемических мероприятий. Особенной четкости и организованности эта служба достигла в Советской Армии, где делу предупреждения в войсках заболеваний огромное внимание уделялось Коммунистической партией и Советским правительством. Наоборот, в германской фашистской армии эти мероприятия стали возникать гораздо позднее.

Основным принципом противоэпидемической деятельности военно-медицинской службы Советской Армии во время Великой Отечественной войны являлся принцип активной профилактики инфекционных болезней. Естественно поэтому, что в системе сложного комплекса разносторонних санитарно-профилактических мероприятий, проводившихся в войсках, одно из важных мест отводилось санитарно-эпидемиологической разведке. Можно смело сказать, что в Советской Армии впервые в истории военной медицины санитарно-эпидемиологическая разведка превратилась из полуотвлеченного принципа в стройную действующую систему.

Повторяем, что, только располагая определенной информацией о санитарно-эпидемическом состоянии района предстоящих действий войск, можно построить наиболее действенный план противоэпидемического обеспечения части или соединения и наиболее рационально использовать имеющиеся средства и силы.

Одной из задач санитарно-эпидемиологической разведки являлся сбор сведений о санитарно-эпидемиологической обстановке и условиях, способных изменить эту обстановку в ту или другую сторону как на территории своей страны, так и на территории противника, включая глубокий тыл его.

Особенностью войсковой разведки, особенно в период подготовки к операции, являлась кратковременность сроков для ее проведения. В связи с этим тактическая санитарно-эпидемиологическая разведи а не могла дать исчерпывающего описания санитарно-эпидемического состояния района. Ее задачей являлось выяснение наиболее актуальных вопросов, а именно: обнаружение эпидемических очагов на вновь занятой и впереди лежащей территории; установление наличия местных противоэпидемических средств, могущих быть использованными медицинской службой, выбор пригодных источников водоснабжения для войск, обследование трофейных пищевых продуктов и напитков для предупреждения отравлений, санитарно- эпидемиологическая оценка противостоящих частей противника и его войскового тыла. Многие другие вопросы, являвшиеся, может быть, и весьма важными с точки зрения общей санитарной оценки района действия части, должны были выясняться во вторую очередь средствами армейских и даже фронтовых противоэпидемических учреждений.

Но даже из перечисленных выше не все вопросы в одинаковой степени могли быть выяснены всеми категориями личного состава медицинской службы. Батальонный фельдшер и тем более санитарный инструктор роты как по условиям своего положения в бою, так и по уровню своей медицинской подготовки могли давать ответы на самый ограниченный круг вопросов. Это всегда было необходимо иметь в виду при постановке перед ними разведывательной задачи.

Иными возможностями располагали дивизионные или армейские звенья медицинской службы, в связи с чем и круг вопросов, подлежащих выяснению, для них мог быть значительно расширен.

С этой точки зрения нельзя оправдать действий тех медицинских начальников, которые игнорировали это важное обстоятельство. Побуждаемые хотя и разумным стремлением получить наиболее полные сведения о санитарно-эпидемическом состоянии районов действия своих частей, некоторые начальники, не считаясь с реальными возможностями низших звеньев медицинской службы, иногда ставили перед ними совершенно непосильные разведывательные задачи. Так, например, в одном из соединений начальники требовали от дивизионных врачей (а те в свою очередь от начальников медицинской службы полков и т. д.) представления еженедельных, а иногда и еже дневных донесений по поводу огромного числа вопросов, в тем числе о количестве домов и их состоянии до войны и в настоящее время в каждом населенном пункте, освобожденном от противника, о числе колодцев до войны и теперь, охраняемых и не охраняемых, хлорируемых и нехлорируемых, о количестве, глубине и площади естественных водоемов, о плотности и видах грызунов и комаров, о количестве захороненных за сутки трупов животных и каких (лошадей, коров, собак и т. п.), а также трупов людей из своей и вражеской армии с отдельным указанием о числе офицеров и рядовых, о количестве солдат, вымытых в банях и в естественных водоемах, со сменой белья и без таковой и т. д. Лишь сам перечень вопросов, рекомендуемых для эпидемиологических донесений в одном из соединений занимал 12 страниц. Постановка такой обширной и непосильной задачи противоречит идее войсковой разведки и заранее лишает всякой оперативной ценности добытый ею материал.

Эти задания оставались не реализованными, а авторы их, убедившись в бесплодности своих попыток, были вынуждены искать другие формы и источники получения дополнительной информации. Лишь посильная разведывательная задача со строгим учетом реальной возможности исполнения давала желательные результаты.

Как и при всякой другой разведке, материалы, добытые в порядке проведения санитарно-эпидемиологической разведки, имеют определенную ценность лишь в том случае, если они достоверны и поступление их в заинтересованные инстанции происходит своевременно. Нарушение одного из этих условий, особенно последнего, сводит на нет всю проделанную работу, так как весь смысл разведки именно и заключается в том, что она рассчитана на предвидение и предупреждение тех или иных нежелательных событий в эпидемиологической обстановке.

Это обстоятельство хорошо понималось основной массой военно-медицинских работников, в силу чего достоверность и своевременность на всем протяжении войны являлись руководящими требованиями построения санитарно-эпидемиологической разведки. Всякое нарушение одного из этих требований неизбежно приводило к отрицательным последствиям.

В период боев за Таманский полуостров в феврале 1943 г. войска одного соединения в числе других населенных пунктов освободили станицу Апшеронскую, в которой находился лагерь для военнопленных; среди пленных были заболевания сыпным тифом. Благодаря быстрому продвижению войск и очень поверхностному обследованию названного населенного пункта очаг сыпного тифа не был своевременно обнаружен, а командование соединения, полагаясь на успокоительные донесения медицинской службы, разрешило вступить в действующие войска группе лиц, освобожденных из лагеря. Так как эти лица за время своего пребывания в лагере находились в контакте с сыпнотифозными больными, то через некоторое время после прибытия их в части в последних появились заболевания.

Приведенный факт вполне оправдывает ту высокую требовательность к соблюдению требований достоверности и своевременности санитарно-эпидемиологической разведки, которую предъявляло большинство медицинских начальников на всем протяжении войны и благодаря которым военно-медицинской службе удалось своевременно обнаружить и обезопасить много очагов различных инфекций.

Одним из важных моментов, обеспечивающих своевременность разведки, являлась регулярная связь между разными звеньями медицинской службы. Даже при самой совершенной расстановке сил нарушение бесперебойности связи неизбежно превращало разведку в бесплодное собирание и регистрацию потерявших оперативный интерес эпидемиологических фактов и прошедших событий. Успешной была только такая организация разведки, которая обеспечивала быструю и бесперебойную взаимную информацию медицинских начальников от роты до высших инстанций.

В условиях изменчивой фронтовой обстановки положительное решение этого вопроса по известным причинам всегда было сопряжено с большими трудностями, преодоление которых требовало от противоэпидемических работников инициативы, упорства и настойчивости. Для передачи информации, в зависимости от конкретных условий, использовались самые разнообразные формы и способы связи — от личного доклада исполнителя до радио включительно.

Следует заметить, что установленные до войны официальные формы эпидемиологических донесений и отчетности оказались слишком недостаточными для того, чтобы, основываясь только на них, можно было оперативно руководить работой по противоэпидемическому обеспечению войск. В связи с этим на всех фронтах для больших соединений были установлены различные дополнительные к официальным формам регулярные и нерегулярные донесения и отчеты в виде ежедневных телеграфных сводок, пятнили десятидневных эпидемиологических донесений, специальных эпидемиологических донесений, касающихся эпидемиологической обстановки в пунктах, освобожденных от противника. Все эти сведения в конечном итоге служили достаточным материалом для построения оперативного противоэпидемического плана в той или иной медицинской инстанции.

Полноценность санитарно-эпидемиологической разведки нисколько не уменьшалась, когда она проводилась на территории, где бои уже закончились. Наоборот, в относительно спокойной обстановке эпидемиолог мог скорее и лучше разобраться в сложившихся условиях и прийти к более правильному эпидемиологическому заключению. Он располагал достаточным временем для осуществления необходимых профилактических и противоэпидемических мероприятий в целях охраны своих войск, особенно если вышестоящие медицинские инстанции оказывали ему необходимую помощь.

Анализ заболеваемости военнослужащих брюшным и сыпным тифом показывает, что заражения названными инфекциями в большинстве случаев происходили не в момент боя, а во время нахождения войск на марше, на отдыхе, или во время пребывания военнослужащих в отпусках, в командировках и т. д. Кроме того, подавляющее большинство заболеваний названными инфекциями падало не на лиц, находившихся в боевых подразделениях, а преимущественно на личный состав обслуживающих подразделений (связных, повозочных, шоферов, портных, поваров и т. п.), имевший по роду своей деятельности более тесное соприкосновение с местным гражданским населением.

Такое распределение заболеваний можно объяснить только тем, что в процессе боя военнослужащие наступающих подразделений почти не имели контакта с местным населением, которое, как правило, и являлось основным источником заболеваний, наблюдавшихся в войсках во время войны.

Не выдерживают сколько-нибудь серьезной критики распоряжения некоторых военно-медицинских начальников о запрещении солдатам во время боя располагаться во вражеских окопах, землянках, блиндажах и других оборонительных сооружениях. Трудно представить себе бойца, который посчитался бы с подобными требованиями.

Таким образом, никаких серьезных мотивов для оправдания таких приемов проведения санитарно-эпидемиологической разведки не имелось.

Разумнее поступали те медицинские начальники, которые, строго придерживаясь указаний главного руководства военно-медицинской службой Советской Армии, начинали изучение территории задолго до предполагаемого наступления. Примером может служить одно из соединений при освобождении им Криворожской и Николаевской областей весной 1944 г.

Расспрашивая граждан, освобожденных из немецкой оккупации, перебежчиков, военнопленных, изучая трофейные материалы и документы, медицинская служба этого соединения еще до начала наступательной операции имела обстоятельную информацию об эпидемической обстановке на лежащей впереди территории; в частности, о местах расположения концентрационных лагерей и лагерей для военнопленных и о санитарной обстановке в них. В процессе самого наступления эти заблаговременно собранные данные по существу лишь уточнялись. Располагая такого рода сведениями, медицинская служба соединения имела возможность приготовить все необходимые средства и силы для обезвреживания обнаруженных эпидемических очагов. С этой целью в Великую Отечественную войну существовала практика создания групп, отрядов, на которые возлагались задачи не только проведения разведки, но и быстрейшей ликвидации выявленных очагов, угрожавших эпидемиологическому благополучию войск. Такая особенность санитарно-эпидемиологической разведки Советской Армии, способной не только «фотографировать» обстановку, но и активно изменять ее в благоприятном направлении, получила название действенности санитарно-эпидемиологической разведки.

Наиболее действенный эффект разведки, с одной стороны, достигался возможно быстрым проведением необходимых гигиенических и противоэпидемических мероприятий на месте обнаружения факторов, угрожавших санитарно-эпидемическому благополучию войск, если речь шла о тыловых районах армии и, с другой — системой профилактических мероприятий в самих войсках, проводившихся на основе данных разведки. Следует заметить, что в районах расположения войск действующей армии военно-медицинская служба была вынуждена полностью принять на себя противоэпидемическое обслуживание гражданского населения. В связи с этим практическая работа по изучению и особенно по оздоровлению санитарно-эпидемической обстановки на территории действия войск являлась на протяжении всей войны одним из наиболее важных разделов противоэпидемической деятельности военно-медицинской службы. Трудно представить себе ту поистине гигантскую работу среди гражданского населения, которую проделала в этом направлении военно-медицинская служба каждой армии и фронта. Ее силами были произведены многократные обследования десятков тысяч населенных пунктов, выявлено и обезврежено большое количество очагов инфекционных заболеваний, восстановлено или вновь создано несколько тысяч больниц и временных изоляторов для госпитализации гражданских больных, вымыты миллионы людей с одновременной дезинфекцией их одежды, благоустроены и обеззаражены тысячи питьевых водоисточников, приведены в санитарный порядок территории многих населенных пунктов, места бывших сражений, важнейшие дороги и т. п.

Противоэпидемическими работниками были проведены среди местного населения десятки тысяч лекций, докладов, бесед по вопросам профилактики инфекционных заболеваний, издано огромное количество листовок, обращений и воззваний к местному населению на эту же тему. Только благодаря всем перечисленным мероприятиям, а также огромной бесплатной материальной помощи населению медикаментами, дезинфицирующими средствами, мылом, бельем, продовольствием и т. п. военномедицинской службе Советской Армии удавалось своевременно пресекать многочисленные возможности возникновения и распространения вспышек различных инфекционных болезней как среди гражданского населения временно оккупированных районов, так и среди действовавших там войск. Почти вся эта работа проводилась эпидемиологами одновременно с развернутым эпидемиологическим изучением новой территории, т. е. одновременно с самой разведкой.

Действенность санитарно-эпидемиологической разведки проявлялась также и в том, что ее данные всегда служили главным основанием для построения планов санитарно-профилактической работы в самих войсках. Планы санитарно-профилактического обеспечения части или соединения, составленные без учета конкретной обстановки, представляли весьма невысокую ценность.

Данные санитарно-эпидемиологической разведки определяли собой не только основное направление при составлении плана санитарно-профилактических мероприятий, но и характер самих мероприятий, а также и средства, необходимые для их реализации.

Так, например, массовое появление мышевидных грызунов осенью 1942 г. на территориях южных фронтов, а затем и туляремийной эпизоотии среди этих грызунов поставило перед медицинской службой действовавших там войск в качестве главной задачи предупреждение туляремии. В соответствии с этим основным содержанием санитарно-профилактической работы в действовавших на юге войсках в то время являлись противотуляремийные мероприятия. Своеобразие этих мероприятий и эпидемиологические особенности туляремийной инфекции потребовали дополнительного материального оснащения противоэпидемических учреждений и даже создания некоторых новых типов таких учреждений в системе военно-медицинской службы.

В другом случае поводом для специфической перестройки санитарно-профилактических мероприятий в войсках послужили данные санитарно- эпидемиологической разведки, указывавшие на появление заболеваний холерой в румынских войсках, оккупировавших Донбасс. Факт этот побудил медицинскую службу соответствующего фронта проявить особую бдительность к названной инфекции при боевых операциях по освобождению Донбасса, что и нашло свое отражение в планах противоэпидемического обеспечения указанных операций.

Теснейшую связь санитарно-профилактических мероприятий в войсках с характером внешней эпидемической обстановки, выявлявшейся путем предварительной разведки, можно продемонстрировать и на ряде других инфекций — сыпном и брюшном тифе, дизентерии, малярии и т. п. И в этих случаях данные разведки о внешних эпидемических факторах всегда брались за основу построения планов указанных мероприятий.

Огромная по объему и весьма трудная работа по проведению достоверной, своевременной и действенной санитарно-эпидемиологической разведки требовала прежде всего высокой подготовленности кадров и хорошего оснащения противоэпидемическим имуществом всех звеньев военно-медицинской службы с учетом степени участия в работе каждого из них. В связи с этим уже с первых месяцев войны вопросу противоэпидемической подготовки кадров на всех фронтах было уделено большое внимание.

Помимо специальных директив и указаний о порядке проведения санитарно-эпидемиологической разведки, разработанных вышестоящими медицинскими инстанциями, во многих соединениях была организована массовая подготовка военных врачей и средних медицинских работников по содержанию и методике проведения санитарно-эпидемиологической разведки. Подготовка осуществлялась в порядке сборов, кратковременных курсов или специальных инструктивных совещаний при МСБ, СЭО или СЭЛ. За несколько летних месяцев 1942 г. подготовку прошли сотни войсковых врачей, фельдшеров и санитарных инструкторов. Санитарными отделами многих соединений были разработаны и разосланы в части специальные методические указания для медицинских работников, в которых определялись задачи санитарно-эпидемиологической разведки, ее объем, объекты, методика собирания, обработки и пересылки материалов и т. п.

Все эти мероприятия, а также постепенно накоплявшийся опыт практической работы значительно способствовали улучшению постановки всего дела противоэпидемического обеспечения войск и, в частности, санитарно-эпидемиологической разведки.

Вопросы материального оснащения противоэпидемических учреждений достаточно обстоятельно излагаются в других разделах настоящего труда, а потому мы можем ограничиться лишь замечанием, что за исключением редких эпизодических случаев, вызванных какими-либо чрезвычайными обстоятельствами, медицинская служба Советской Армии с первого и до последнего дня войны располагала в достаточном количестве всеми современными средствами для диагностики, лечения и профилактики инфекций. Столь большие материальные возможности позволили военно-медицинской службе получать от санитарно-эпидемиологической разведки сведения, имевшие решающее значение в противоэпидемической работе.