Главным звеном в организации предупредительных мероприятий против малярии в годы Великой Отечественной войны признавалась борьба с источником инфекции, т. е. своевременное выявление больных и подозрительных по этой инфекции лиц, раннее распознавание и ранняя их госпитализация, полноценное лечение и медикаментозная химиопрофилактика носителей инфекции на протяжении всего эпидемического сезона — периода активности переносчика.

В условиях боевой обстановки единство в планировании мероприятий, а также выбор главного направления в борьбе с инфекцией являлись особенно необходимыми. В этом отношении в качестве основного направления в работе необходимо выбрать лечебно-профилактические мероприятия (борьба с возбудителем). При этом имелась в виду полноценность мероприятий как обязательное условие их успеха. Указанные мероприятия при надлежащем осуществлении обещали наибольшую эффективность.

В войсковом районе полноценное обслуживание малярийных больных признавалось не только лечебным, но и важнейшим профилактическим мероприятием в борьбе с малярийной инфекцией.

Несмотря на известные организационно-методические трудности в обеспечении этой задачи в условиях боевой обстановки, воздействия на основное эпидемическое звено, представляющее возможность массового инфицирования переносчика и, следовательно, ограничивающее интенсивность дальнейшего распространения инфекции, представлялось наиболее доступным и целесообразным. Лечение носителей малярийного возбудителя могло быть осуществлено при всех условиях как на фронте, так и в тылу. Именно в Советской Армии возможно было обеспечить интенсивность и своевременность проведения этого мероприятия.

Подобные соображения в отношении направления и характера возможных мер борьбы с малярией в армейских условиях легли в основу директивных указаний Главного военно-медицинского управления по профилактике и лечению малярии в войсках.

Схема санации больных малярией в войсках приведена в табл.

В свете современного представления о сроках наибольшей активности возбудителя в организме больного малярией очевидно, что длительное систематическое лечение активных больных представляет ведущее звено в цепи других мероприятий, имеющих своей целью ограничение числа носителей инфекции в эпидемический период. При надлежащем выполнении этой центральной задачи все остальные мероприятия приобретают меньшее значение. В этом отношении проводимое весной в предэпидемический сезон противорецидивное лечение переболевших в предыдущем году без учета давности заболевания (года заражения и времени первого проявления заболевания) эпидемиологически недостаточно оправдано. Подобная практика является тем более необоснованной в средней и северной зонах Советского Союза. Среди лиц, переболевших малярией в предыдущем году, только третью часть (и менее) составляют заразившиеся в том же году. Подавляющее число проявлений заболевания, в первой половине регистрационного года, по времени заражения относится ко второй половине предшествующего года. У этой группы переболевших отдаленные рецидивы, в следующем за годом возникновения первичных проявлений весеннем сезоне, т. е. через 1,5 года после заражения, как правило, не отмечаются или наблюдаются в чрезвычайно малом проценте случаев.

С этой точки зрения показано внесение соответствующих коррективов в правила отбора лиц, подлежащих противорецидивному лечению весной. На юге (южнее 50° северной широты) весеннее противорецидивное лечение можно распространить на заболевших в предыдущем году впервые (свежую группу первично обратившихся), а в местностях, расположенных севернее 50° северной широты, противорецидивному лечению в предэпидемический сезон подлежат только впервые переболевшие, начиная со второй половины предыдущего регистрационного года (с июля). Однако практически в связи с отсутствием метода распознавания повторных заражений и ненадежности анамнестического критерия в определении сроков заражений и первичных проявлений их дифференцированный подход в отборе лиц, подлежащих лечению весной, представляется затруднительным.

Согласно инструкции, весеннему противорецидивному лечению подвергались все переболевшие малярией за последние 12 месяцев (считая в среднем с марта — апреля, а не с начала предыдущего года) независимо от вероятной давности заболевания и от географической зоны расположения войск. При этом считалось необходимым возобновлять профилактические мероприятия в эпидемический период в виде повторного противорецидивного курса при лечении переболевших по схеме общественной химиопрофилактики.

Кроме систематического лечения активных больных и их противорецидивного лечения весной, в качестве ведущего метода, от которого возможно ожидать наибольшей эффективности, была выдвинута эпидемиологическая химиопрофилактика переболевших после окончания курса систематического лечения их. Химиопрофилактике на протяжении всего периода активности переносчика подлежали все лица, у которых в недавнем прошлом отмечались острые проявления заболевания, или паразитоносители.

Сроки начала противорецидивного лечения и окончания химиопрофилактики переболевших устанавливались в зависимости от местных условий. В среднем они колебались в пределах марта — ноября на юге, апреля — сентября в средней полосе и мая — августа в северных районах.

Таким образом, борьба с возбудителем инфекции сводилась к тому, чтобы в эпидемический период (в среднем май — сентябрь) все переболевшие за последние 12 месяцев малярией (в особенности в апреле — сентябре) как наиболее вероятный источник инфекции проходили медикаментозное лечение с тем, чтобы до минимума свести возможность инфицирования переносчика.

С этой целью внимание медицинской службы было направлено на обязательность преемственного лечения на этапах медицинской эвакуации, необходимость продолжения войсковой частью начатого в стационарных условиях лечения больного с доведением назначенного предупредительного курса до конца. Лечение активных больных малярией производилось на ДМП, в ТППГ и ИППГ (преимущественно в первых двух), где больные оставались до прекращения лихорадочного состояния и исчезновения паразитов из периферической крови. Кроме того, в практику работы лечебных учреждений было введено обязательное обследование на малярию всех больных и раненых (в весенне-летний период). Находившихся в госпитале раненых, переболевших малярией в течение последних 6 месяцев, предлагалось подвергать медикаментозной профилактике, если, разумеется, к этому отсутствовали противопоказания по характеру основного заболевания (ранения).

В числе других особенностей противомалярийной работы в армии следует отметить расширение показаний к госпитализации, которой подвергались не только лихорадившие больные, но и носители малярийных плазмодиев без острых проявлений заболевания.

Внимание врачей также было обращено на обязательность лабораторного метода распознавания малярии. Практика показала, что в анамнезе некоторого числа больных малярией с паразитами в крови не всегда имеются указания на прежнее малярийное заболевание. Такие «холодные» паразитоносители представляют немалую эпидемическую опасность, так как они выпадают из поля зрения медицинской службы и нередко не проходят соответствующего лечения (М. Г. Рашина). Выявление их возможно путем периодических медицинских обследований личного состава с микроскопическим исследованием крови. Лабораторный метод считался необходимым как с диагностической целью, так и для контроля результатов проведенного лечения.

Следующим весьма существенным вопросом профилактики малярии считалось ограждение войсковых частей от завоза малярийного возбудителя. В связи с этим в число обязательных мероприятий включалось медицинское наблюдение за пополнениями, которым необходимо проводить лабораторное исследование крови и медикаментозную предупредительную терапию наравне с основным составом войсковой части. Медикаментозную терапию рекомендовалось начинать в месте отправления и продолжать в пути следования маршевых рот и команд до места назначения включительно.

Что касается химиопрофилактики среди здоровых (массовой химиопрофилактики среди отдельных частей и подразделений), то использование этого вида защиты предусматривалось главным образом в эпидемически отягощенных условиях (особенно при наступательных операциях и в ближайший период, предшествующий им), при расположении войсковых частей в малярийных местностях или прохождении через такие районы, когда другие способы защиты от малярии казались неосуществимыми или недостаточными. Химиопрофилактика рассматривалась в этом случае как средство, направленное на сокращение периода заразности больного для переносчика, подавление острых проявлений заболевания.

Военно-медицинская служба не располагала препаратом, обеспечивающим радикальную профилактику заражений или освобождающим организм от паразитов малярии в случае заболевания. Однако с помощью имеющихся медикаментов при правильном их выборе и чередовании в должные сроки было возможно влиять на характер клинического течения, продолжительность лихорадочного периода и периода заразности больного для переносчика, возможно было также предупредить или отодвинуть на некоторый срок возникновение острых проявлений заболеваний.

Показания к массовому применению этого типа химиопрофилактики были ограничены в годы войны и ставились в зависимость от санитарно-эпидемиологических и оперативно-тактических условий, в которых находились войска.

Сроки проведения массовой химиопрофилактики обусловливались продолжительностью эпидемического сезона. Для южной половины фронта они определялись в среднем июнем — октябрем, для северной половины- июлем — сентябрем. Окончательные сроки проведения химиопрофилактики среди здоровых в каждом отдельном случае определялись конкретными условиями эпидемической и оперативной обстановки. Более раннее начало массовой химиопрофилактики (с апреля) рекомендовалось в тех случаях, когда целью заблаговременного введения препарата являлось подавление весенне-летней волны рецидивов, а также свежих заболеваний, связанных с заражениями предыдущего года, если условия, в которых находились войска в третьем квартале (предшествующего года) представлялись эпидемически неблагоприятными.

В Великую Отечественную войну массовая химиопрофилактика среди здоровых была успешно применена в войсках Северо-Кавказского и других фронтов. В сочетании с химиопрофилактикой переболевших она сыграла значительную роль в предупреждении вспышек малярии и ограничении интенсивности распространения этой инфекции. Особо широкое применение данный вид защиты получил в период наступательных операций Советской Армии в Румынии, Болгарии и Югославии.

Таким образом, своевременное выявление носителей инфекции, ранняя изоляция и госпитализация их, быстрое купирование приступов и последующее химиопрофилактическое обслуживание больных на протяжении всего периода активности переносчика признавались мероприятиями первостепенного эпидемиологического значения.

Только таким путем в условиях боевой обстановки представлялось возможным активно влиять на эпидемический процесс и максимально снизить число санитарных потерь от малярии. В этом отношении является убедительной иллюстрацией 99,62% малярийных больных, возвращенных в строй. Такова была тактика противомалярийной защиты войск в действующей армии.

Однако успех и эффективность борьбы с малярией в высокой степени зависят от полноты и качества проводимых мероприятий. В связи с этим целесообразно критически рассмотреть некоторые итоги, характеризующие деятельность госпитальных учреждений по данным углубленной разработки историй болезни периода Великой Отечественной войны.

Как видно из табл. 11, у 42,0% больных малярией диагноз был установлен путем микроскопического исследования крови, хотя этим методом было охвачено 67,5% всех больных. Процент расхождения диагнозов был относительно невелик: в 8,0% случаев первоначальный диагноз был отменен в пользу других заболеваний. Особое внимание привлекают средние цифровые показатели этапов медицинской эвакуации, пройденных больными малярией (табл. 17), сроков госпитализации их (табл. 12, 13 и 16) и начала противомалярийного лечения (табл. 15). В 35,1% всех историй болезни число этапов медицинской эвакуации, пройденных больными, было более одного (2 — 3). На госпитализированных в первые 5 дней больных (с момента последнего заболевания) приходится лишь немногим более половины их общего числа (53,1%), что свидетельствует о поздних сроках изоляции. Начало противомалярийного лечения оказалось весьма растянутым во времени: у 28,0% больных лечение было начато позже 10-го дня, низок удельный вес больных, подвергшихся лечению в первые 4 дня (32,1%) (табл. 18 и 19). Отсюда и высоким должен быть признан показатель койко-дня (табл. 14).

Продолжительность лечения больных малярией в стационарных условиях колебалась в больших пределах. Так, количество больных, пребывавших на койке до 10 дней, не превысило в среднем 41,3%, а в 11,5% случаев больные находились в лечебном учреждении 40 и более дней. Средний показатель продолжительности пребывания на койке больного малярией, по данным общей характеристики историй болезни периода войны, оказался равным 16,7 дня, а по данным углубленной разработки историй болезни по малярии,—19,5 дня. Интересно отметить, что в довоенных условиях (1939) средняя продолжительность пребывания больного на койке (общая для всех болезней) исчислялась 15 — 16 днями (Е. И. Смирнов).

Основное звено в системе противомалярийной защиты войск в Великую Отечественную войну не исключало меры борьбы с переносчиком.

Санитарный противомалярийный минимум, обязательный к выполнению в мирное время, нельзя было считать утратившим силу в период войны. Более того, усилия и требования медицинской службы в этом отношении в условиях военного времени несоизмеримо увеличиваются. В первую очередь это касается тыловых округов и гарнизонов — мест обучения и формирования войск. Однако военные условия часто заставляют пересматривать перечень многочисленных методов борьбы с переносчиком и ограничиваться наиболее рентабельными и практически осуществимыми. К числу таких относились: ограждение людских контингентов от укусов комаров применением средств механической и химической защиты (засетчивание помещений, пологизация, накомарники, сетки Павловского и другие средства), борьба с окрыленными формами комаров в местах их дневок, в помещениях для жилья (вылов и истребление, окуривание и т. д.) и, наконец, мелкие бонификационные работы, осуществляемые силами и средствами самих частей (засыпка и осушка мелких водоемов, заболоченных мест и других ненужных водоемов, очистка канав смена воды в противопожарных бочках и т. д.).

Что касается противоличиночных работ, то последние не могли быть рекомендованы для повсеместного применения, так как это вызвало бы распыление сил, которые с лучшим успехом можно было использовать на основном направлении.

Практика показала, что в условиях войны выполнение даже таких ограниченных требований оказалось затруднительным. В связи с этим в войсках нашли применение разнообразные так называемые подручные средства, в частности, различные примитивные дымокуры. Для дымообразования применялась сырая солома, листья, кизяк, можжевельник, торф, хвоя и другие растительные материалы. На одном из фронтов большим успехом пользовались прибором, изготовленным из консервной банки с отверстиями, из которых выходил дым от находящихся внутри раскаленных углей и гнилого дерева. Подвешенная у входа в помещение банка с дымящимся деревом несколько преграждала доступ комарам, однако полной гарантии от проникновения их внутрь жилья не давала.

В одном из военных округов (1943) нашли применение «курительные свечи», предложенные и изготовленные окружной санитарно-эпидемиологической лабораторией по следующей прописи (рецепт на одну свечу): пиретрум — 20 частей, табак нюхательный — 60 частей (махорочная пыль), селитра — 10 частей (при отсутствии последней она заменялась сухими опилками в количестве 30 — 40% от веса всей смеси). Указанная смесь заключалась в бумажный цилиндр; вес свечи — 60 г; свеча рассчитана на непрерывное тление в течение 3 — 4 часов с выделением умеренного количества дыма, оглушающего комаров (В. М. Митарновский). В полевых помещениях закрытого типа (земляных, деревянных постройках) свечи сжигались (при соблюдении противопожарных предосторожностей) в течение 40 — 60 минут, после чего производилось уничтожение оглушенных комаров. Однако успех окуривания не всегда был надежным вследствие невозможности создать должную концентрацию дыма в негерметичных помещениях (палатках, шалашах).

Во второй половине Великой Отечественной войны широкое применение в войсках нашел дихлордифенилтрихлорэтан (ДДТ), по эффективности превосходящий другие средства борьбы с комарами в помещениях.

Наибольшее практическое значение для армии имели средства предохранения войск от нападения комаров на открытом воздухе, особенно для тех групп солдат и офицеров, которые были вынуждены при несении службы находиться в любое время суток в зоне активного нападения летающих насекомых (аэродромы, береговая оборона, боевое охранение, патрули, секреты, засады, разведчики, наблюдатели, часовые и др.). В этом отношении известную услугу оказали защитные сетки Павловского, а также другие (тождественные по принципу действия) импровизированные заменители, изготовлявшиеся на местах. Они имели сравнительно широкое применение и во многих случаях содействовали индивидуальной защите бойцов от гнуса и комаров. Санитарно-эпидемиологическая лаборатория одного из фронтов предложила так называемую головную защитную накидку («ГН»), изготовлявшуюся из хлопчатобумажного материала и обрабатываемую дегтярно-карболовым раствором (10 частей карболовой кислоты, 10 частей скипидара или керосина и 10 частей дегтя на 70 частей горячего 5% водного раствора кальцинированной соды). Пропитанные таким раствором накидки приобретали маскировочный цвет, сохраняли отпугивающие комаров свойства в течение 2 недель и при условии правильного хранения и применения служили надежной защитой от комаров (А. Р. Фиалковский).

С удовлетворительным результатом использовались также сетки-капюшоны, пропитанные 10% раствором (эмульсии) препарата СК 9 (X. Н. Пирумов).

Во второй период войны в качестве средства против укусов комаров для смазывания кожи лица и рук был введен анабазин-сульфат в виде 5% водного раствора. Для этой же цели в некоторых случаях использовался 4% спиртовой раствор препарата СК-9. Оба эти препарата имели ограниченное применение в армейских условиях.

Противоличиночные мероприятия в районе действия войск проводились в ограниченных размерах. Лишь в немногих местах длительного стояния фронта удавалось обеспечить обработку водоемов жидкими и пылевидными ларвицидами. Еще в меньшем числе случаев применялся авиационно-химический метод в борьбе с личиночными стадиями переносчика.

Таким образом, противокомариные мероприятия в системе защиты войск от малярии не могли играть значительную роль в защите войск в период войны, и их противоэпидемический эффект следует признать минимальным. Поэтому вполне удовлетворительные общие итоги борьбы с малярией в войсках в годы Великой Отечественной войны должны быть отнесены главным образом за счет лечебно-профилактических мероприятий направленных на обезвреживание источников малярийной инфекции.