close

Эпидемические особенности во втором периоде войны

Эпидемические особенности во втором периоде войны и их влияние на эпидемическое состояние войск Советской Армии

(От Сталинграда до выхода наших войск на государственную границу)

В конце 1942 г. было отмечено появление заболеваний туляремией, быстро закончившихся в феврале 1943 г.

В январе 1943 г. наблюдалось увеличение заболеваний сыпным тифом с максимумом в апреле 1943 г. Заболевания дизентерией в 1943 г. продолжали систематически уменьшаться в числе, а в сезонный для них летний период дали незначительное повышение. К концу года заболевания дизентерией достигли самого низкого уровня за весь период войны. Заболевания брюшным тифом в течение всего года оставались на очень низком уровне.

В начале 1944 г. заболевания сыпным тифом снова дали увеличение с максимумом в феврале. Заболевания дизентерией в 1944 г. дали некоторый подъем во второй половине года, что совпало со вступлением советских войск на территорию Полыни, Румынии, Болгарии и Восточной Пруссии. Здесь наши войска столкнулись с крупными очагами дизентерии среди местного населения. Заболевания брюшным тифом в действующих войсках оставались и в 1944 г. на низком уровне. Только в конце года, когда наши войска вступили в районы Германии, Польши, Румынии, Венгрии, неблагополучные по брюшному тифу, обозначился некоторый подъем этих заболеваний в действующих войсках.

Из других инфекционных заболеваний для действующих войск некоторое значение имели заболевания малярией, повышение уровня которых наблюдалось в июле и августе 1943 г., что совпало с длительными боями, развернувшимися в плавнях реки К., а также в долине реки С.

Эта краткая характеристика эпидемического состояния действующих войск во втором периоде войны не вскрывает, однако, основных факторов, игравших ведущую роль в возникновении и распространении заболеваний в войсках или же, наоборот, препятствовавших распространению инфекционных заболеваний.

К числу последних необходимо с полным основанием отнести всю сумму тех противоэпидемических и организационных мероприятий, которые с большой последовательностью и настойчивостью проводились в войсках в течение всей войны. Влияние тех и других эпидемиологических факторов на процесс развития заболеваний в войсках выясняется только при детальном анализе материалов, относящихся к отдельным инфекциям.

Туляремия

Осенью 1942 г. первые признаки грозящей вспышки туляремии обнаружились в районе реки Дона, где расположились только что сформированные два фронта. Войска этих фронтов, располагавшиеся на левом берегу реки, оказались в центре крупной туляремийной эпизоотии среди полевых грызунов. Этому предшествовало небывалое размножение грызунов, количество которых достигало невероятных размеров. Столь массивному размножению грызунов способствовало наличие огромной кормовой базы — неубранного хлеба, оставшегося на охваченных войной территориях, и прекращение в связи с войной широких дератизационных мероприятий, проводившихся в этих районах в мирное время. Грызуны — серая полевка — с наступлением холодов огромными массами двинулись с Белей к населенным пунктам и заселили хозяйственные постройки, скирды необмолоченного хлеба, жилые помещения. Не испытывая страха перед людьми, они свободно передвигались по улицам, проникали в жилье, забирались на столы, за которыми сидели люди, в карманы шинелей, полевые сумки и вещевые мешки, набиваясь десятками в обувь, снятую людьми во время отдыха, обнаруживались в постелях, свободно бегали по спящим людям.

В конце октября среди грызунов началась эпизоотия, сопровождавшаяся массовой их гибелью.

Первые заболевания туляремией в войсках обнаружились на одном из этих фронтов, в районе, где еще в октябре 1942 г. было несколько случаев заболеваний.

В ноябре туляремия приобрела здесь значительное распространение. Максимальное количество больных было в ноябре, в декабре это количество резко уменьшилось и в январе 1943 г. были лишь единичные заболевания, после чего они прекратились. Столь быстрая ликвидация заболеваний может быть объяснена не только теми широкими мероприятиями, которые проводились в войсках для предупреждения заболеваний. В значительной мере это должно быть объяснено тем, что с началом операции войска фронта покинули неблагополучную по туляремийной эпизоотии территорию, продвинувшись вперед, в благополучные по туляремии районы.

Заболевания наблюдались и в других местах, достигая максимума в январе. Как правило, им предшествовала эпизоотия туляремии среди полевых грызунов.

Эпидемиологические наблюдения указывают на тесную связь заболеваний людей с определенной местностью. Вывод войсковой части из неблагополучного района, как правило, завершался прекращением заболеваний по истечении срока инкубации (от 6 дней до 3 недель). Это положение хорошо иллюстрируется следующим примером из практики одного из фронтов. 20/ХІІ 1942 г. две части этого фронта сменили одна другую, причем первая, располагавшаяся в районе туляремийной эпизоотии, перешла в здоровый район, а вторая из здорового района прибыла на место первой части. В результате этих передвижений в обеих частях наблюдались заболевания туляремией, движение которых показано в приводимой ниже табл. 6.
заболевания туляремией

Заболевания в части № 1 прекратились лишь через 24 дня после ее вывода из неблагополучного района. В это же время заболевания в части № 2 начали появляться уже по истечении 6 дней после прибытия ее в неблагополучный район.

Среди клинических форм туляремии, наблюдавшихся в войсках, преобладали генерализованные формы заболевания.

Например, разработка историй болезни больных туляремией в одном из госпиталей за декабрь 1942 г. и январь 1943 г. показала, что из числа всех больных у 4,8% наблюдалась бубонная форма туляремии и у 95,2% — генерализованные и легочные формы (в том числе генерализованные формы — у 14,9%, гриппоподобный вариант — у 67,9%, пневмонический вариант — у 12,4%).

В другом случае больных туляремией было: с бубонной или железистой формой — 8,8%, с генерализованными формами — 91,2% (в том числе с выраженными пневмоническими явлениями — 12,4%).

Согласно данным другого госпиталя (Б. Л. Угрюмов), наблюдавшиеся в этом госпитале формы клинического течения туляремии можно классифицировать следующим образом: бубонная форма — у 18,4% (в том числе язвенно-бубонная — у 0,7%, ангинозно-бубонная — у 4,9%, чисто бубонная — у 12,2%, глазно-бубонная — у 0,5%, абдоминальная — у 0,1%), генерализованная форма — у 18,7%, легочная форма — у 62,9% (в том числе грипиоподобный вариант — у 53,4%, пневмонический — У 9,5%).

В приведенных данных о формах клинического течения заболеваний обращает внимание, с одной стороны, подавляющее число легочных форм, что всегда вызывало большие затруднения в правильной и своевременной диагностике заболеваний и приводило иногда к запаздыванию в проведении противоэпидемических мероприятий.

С другой стороны, приведенная характеристика заболеваний по частоте отдельных клинических форм указывает и на преобладавшие пути и источники заражения. Большое количество легочных форм свидетельствует о преимущественном значении аспирационного пути заражения людей,  что наступало при вдыхании пыли, содержащей В. tularense. Меньшую роль в возникновении этих форм заболеваний имело питье зараженной воды и употребление зараженных пищевых продуктов.

Основным путем заражения следует признать аспирационный путь — вдыхание зараженной пыли. Это имело место при пользовании для подстилки соломой, зараженной грызунами, при обмолоте хлеба из скирд, заселенных грызунами.

Начиная с того периода, когда к работам по обмолоту зараженного хлеба стали привлекать только людей, переболевших туляремией, заболевания, связанные с этой работой, резко уменьшились.

На второе место по частоте следует поставить алиментарный путь заражения — питье зараженной воды и употребление зараженной пищи. Подобные заражения могли приводить к развитию тифоидных — генерализованных форм заболевания, а также к возникновению ангинозно-бубонных и глазно-бубонных форм заболевания (при умывании лица зараженной водой).

Несомненно, что известное значение имел и занос инфекции в пищу руками после соприкосновения с грызунами.

Трансмиссивный путь заражения через жалящих насекомых также имел место, хотя и не занимал ведущего положения, как об этом можно судить по количеству наблюдавшихся кожно-бубонных и чисто бубонных форм заболеваний.

Заслуживает внимания эпизод, характерный для трансмиссивного пути распространения инфекции.

Одна из войсковых частей в июле — сентябре 1942 г. располагалась в лесисто-болотистой местности. Военнослужащие помогали местному населению в покосе трав и уборке сена. В районе было много водяных крыс, охотой за которыми никто из военнослужащих не занимался. Среди населения в прошлом и настоящем наблюдались отдельные случаи «опухолей желез». Во время покоса солдаты подвергались нападению комаров, которых было весьма много в этом районе. Заболевания среди военнослужащих и местных жителей начались во второй пятидневке июля и закончились в четвертой пятидневке сентября, распределившись по времени следующим образом (в процентах к общей сумме заболеваний за три месяца).

Заболевания среди военнослужащих и местных жителей

Все заболевания клинически протекали в язвенно-бубонной форме, е ясно обозначенным местом входных ворот инфекции. Как о переносчике заболеваний с достоверностью можно говорить о комарах, что подтверждается характерным расположением первичных кожных поражений у заболевших (табл. 7).

расположением первичных кожных поражений у заболевших туляремией

Локализация бубонов у больных туляремией
 

Распределение областей тела по частоте обнаруженных входных ворот инфекции, различающееся у военнослужащих и лиц из гражданского населения, находит свое объяснение в большей или меньшей доступности этих областей для укусов комаров.

Заражений от больных туляремией людей не наблюдалось.

Приведенные данные характеризуют основные эпидемиологические условия, способствовавшие появлению заболеваний туляремией в войсках на некоторых фронтах.

Мероприятия, направленные на профилактику туляремии в войсках, были исключительно обширны и для их проведения по существу был привлечен весь личный состав частей, подвергавшихся опасности заражения. Для характеристики широты мероприятий, проводившихся по истреблению грызунов, по защите от них запасов пищевых продуктов, источников питьевого водоснабжения и т.п., приводятся данные о работах, проведенных за 2 месяца (декабрь 1942 г. и январь 1943 г.) силами только одной армии. В этой армии для истребления грызунов была создана 361 бригада в составе 1384 специально обученных людей. Изготовлено мышеловок 9029, сделано ловчих ям 2913, ящиков для отравленных приманок 3 358. Изготовлено отравленных приманок 2887 кг; окопано продовольственных складов 326, скирд 351. Отремонтировано срубов колодцев 306, очищено колодцев 270. Подвергалась постоянному систематическому хлорированию вода в 421 колодце. Сделано ящиков для хранения индивидуальных запасов продуктов питания 3 856. Были окопаны защитными канавками и подшиты фанерой потолки во всех землянках и блиндажах, а также но нескольку раз окурены сернистым ангидридом землянки и блиндажи и т. д. Кроме того, использовано для уничтожения мышей в землянках, блиндажах, окопах и т. п. 2846 кошек. Достоверных случаев заражения людей от кошек, несмотря на широкое их использование в борьбе с грызунами, не наблюдалось.

Сыпной тиф

Начиная с осени 1942 г., в динамике заболеваний сыпным тифом в войсках отмечаются два наиболее заметных подъема. Первый из них обозначился в октябре 1942 г., достиг максимума в марте и апреле 1943 г. и закончился в июне того же года. Начало второго подъема заболеваний также относится к октябрю 1943 г. Максимум приходится на февраль 1944 г. и окончание в мае — июне того же года.

Движение заболеваний сыпным тифом в войсках за этот период, как видно из только что приведенных данных, совпадает по времени с теми периодическими в течение каждого года подъемами и угасанием, которые наблюдались в течение многих прошлых лет и послужили основанием для создания теории «сезонности» сыпного тифа.

«Теория сезонности» сыпного тифа опирается на известные всем факты: наблюдавшееся в течение многих лет возникновение вспышек этого заболевания в осенний, зимний и весенний периоды года. Однако, несмотря на это, теорию «сезонности» сыпного тифа нельзя признать правильной. Дело в том, что чередование подъемов заболеваний в холодное время с их резким уменьшением в летние месяцы ничем не связано ни с природой сыпного тифа, ни с биологией его возбудителя — переносчика, как это, например, имеет место при малярии. Каждая последующая вспышка сыпного тифа возникает лишь потому, что очаги, сохранившиеся от предыдущей вспышки, окончательно не ликвидируются, ибо внимание к этой инфекции обычно ослабляется, как только заболевание начинает быстро идти на убыль с наступлением теплого времени. Поэтому имеется основание говорить также о сезонности внимания к сыпному тифу со стороны медицинских органов и учреждений, как и о сезонности самого сыпного тифа.

Приводя здесь данные о динамике сыпного тифа в войсках, мы не имели в виду подчеркнуть сезонное распределение заболеваний и говорим об этом лишь как о явлении, заслуживающем в дальнейшем особого объяснения.

Для анализа причин возникновения сыпного тифа в войсках в изучаемый период, для определения путей и причин его распространения весьма большое значение имеет изучение структуры заболеваемости сыпным тифом.

В этом направления прежде всего представляет интерес распределение заболеваний сыпным тифом между частями, действовавшими на фронтах, и тыловыми частями внутренних гарнизонов. Если в первый год войны (с июля 1941 г. по апрель 1942 г. включительно) основная часть заболеваний регистрировалась в тыловых частях, то за весь 1942 г. на тыловые части приходится только 53,0%, или несколько более половины всех заболеваний. В 1943 и 1944 гг. это распределение было несколько иным (табл. 9).
распределение заболеваний сыпным тифом

Таким образом, в 1943 г. уже 84,76% всех заболеваний наблюдалось в частях, действовавших на фронтах; 15,24% больных было зарегистрировано в тыловых частях. В 1944 г. эти цифры составили для фронтовых частей 74,0% и для тыловых — 26,0%. Следовательно, начиная с 1943 г., тыловые части становятся значительно более благополучными по сыпному тифу и сохраняют это состояние до октября 1944 г., когда вновь заболеваемость в тыловых частях начинает преобладать в связи с призывом в войска населения из освобожденных районов, неблагополучных в эпидемическом отношении. При оценке приведенных данных должна быть принята во внимание разная численность войск, находившихся в тылу и действовавших на фронте.

Для изучения структуры заболеваемости сыпным тифом имеют значение также данные о распределении заболеваний по отдельным фронтам в течение рассматриваемого периода. Следует отметить как весьма важное обстоятельство резко неравномерное распределение заболеваний сыпным тифом между существовавшими фронтами.

Это находит свое объяснение в условиях обстановки, в которой войска вели бои на различных участках фронта, и в качестве работы медицинской службы войск.

Для определения причин заболеваемости сыпным тифом имеют значение также данные о распределении заболеваний между действующими частями и армейскими тыловыми частями. Эти данные показывают, что основная часть заболеваний наблюдалась не в передовых действующих частях, а в тылах армий и в запасных армейских полках. Так, например, в одной из армий фронта за период с июня 1943 г. по март 1944 г. из числа всех зарегистрированных заболеваний сыпным тифом в действующих передовых частях было лишь 31,9%. В то же время в тыловых частях соединений было 12,2% заболеваний, а в армейских тыловых частях — 3,5% и в запасном полку — 20,1%. Таким образом, на тыловые части приходилось 68,1% всех заболеваний.

Заболевания, зарегистрированные в другой армии с января по апрель 1944 г., распределялись между действующими частями и тыловыми частями армии следующим образом (в процентах к общей сумме в каждом месяце):
Заболевания, зарегистрированные между действующими частями и тыловыми частями армии

Приведенные примеры распределения заболеваний сыпным тифом между действующими и тыловыми частями являются типичными. Это распределение заболеваний не является случайным и находит свое объяснение в особых условиях обстановки и некоторых изменениях в системе комплектования пополнений для действующих частей, имевших место в 1943 г. и особенно в 1944 г.

Таким образом, можно отметить следующие факты.

1. В течение второго периода войны заболевания сыпным тифом в своем большинстве наблюдались в войсках действующей армии. В войсковых частях тыловых внутренних гарнизонов с начала 1943 г. заболевания наблюдались значительно реже; это состояние сохранилось до конца 1944 г.

2. В частях действующей армии заболевания сыпным тифом были распространены неравномерно. Отдельные фронты по существу были мало затронуты этой инфекцией. Подавляющее число заболеваний концентрировалось на небольшом количестве фронтов.

3. В действующих войсках заболевания сыпным тифом наблюдались главным образом в тыловых армейских частях и среди личного состава запасных полков, в то время как передовые действующие части были в этом отношении более благополучными.

Все эти факты находят свое объяснение при анализе обстановки, в которой действовали войска в период 1943 — 1944 гг., до выхода их на государственную границу и при рассмотрении применявшихся методов противоэпидемической работы.

Первый из приведенных фактов находит свое частичное объяснение в; эпидемической обстановке, сложившейся на большинстве территорий, побывавших в руках немецко-фашистских оккупантов. Как уже говорилось, эти территории подвергались, особенно при отходе фашистских войск, огромному опустошению. Население, оставшееся на оккупированной территории, будучи лишено крова, пищи, одежды, всяких человеческих прав, в ряде областей сделалось жертвой массовых эпидемий. Так, например, на территории Белорусской ССР более 3 млн. человек совершенно лишились крова и ютились в шалашах, неблагоустроенных землянках и пещерах, в развалинах разрушенных домов. В Добрушском районе Гомельской области из 7849 домов после изгнания немецко-фашистских войск сохранилось только 3060. В 30 населенных пунктах Речицкого и Хойиицкого районов из 2 903 домов осталось лишь 1301 и из проживавших здесь 14519 человек — 8 299. В Василевическом, Паричском и Домановичском районах было сожжено не менее 50,0% всех жилых зданий. Особенно тяжело пострадали районы партизанского движения, где карательные экспедиции оккупантов сносили с лица земли целые населенные пункты. Например, в Лельчицком районе Полесской области из существовавших 7000 домов после изгнания оккупантов осталось только 34. В Калинковичском и Мозырском районах было уничтожено до 68,0% всего жилого фонда. Скученность расположения сохранившегося населения в оставшихся жилых зданиях достигала невероятных размеров. Например, в деревне ІПупейка в 37 домах проживало 520 человек, в деревне Чирковичи в 30 домах — 400 человек, в деревне Новоселки в 30 домах — 330 человек. Экономическое состояние населения было тяжелым: не было хлеба и даже картофеля; скот был перебит оккупантами, лошади уведены, сельскохозяйственный инвентарь приведен в полную негодность. Не удивительно, что эпидемические заболевания на оккупированной территории получили широкое распространение,

Приведенные примеры не исчерпывают полностью всей тяжести эпидемиологической обстановки, встреченной нашими наступающими войсками. Эти примеры показывают все же, что в ряде оккупированных немцами районов эпидемии сыпного тифа приобрели весьма грозное распространение среди населения.

Описанная обстановка определила собой большую частоту заболеваний сыпным тифом в действующих войсках в течение второго периода войны по сравнению с войсками глубокого тыла. В этой обстановке перед медицинской службой войск возникла весьма сложная задача — сохранить войска от эпидемий сыпного тифа и других инфекционных заболеваний. Как можно сказать теперь, подводя итоги противоэпидемической работы, эта задача была выполнена удовлетворительно. В действующих войсках не возникло эпидемий. Заболевания сыпным тифом имелись, но ни в один, даже самый напряженный момент эти заболевания не достигали такого уровня, чтобы в какой-либо степени повлиять на боеспособность действующих частей.

Следует, однако, особо отметить, что и это число заболеваний могло бы быть уменьшено, если бы медицинской службой армии в ряде случаев на отдельных фронтах не было допущено некоторых ошибок.

Первая из этих ошибок заключалась в продолжающемся пренебрежении санитарно-эпидемиологической разведкой вновь занимаемых войсками районов. Результатом этого было позднее обнаружение очагов сыпного тифа в районах расположения войск, запоздалые противоэпидемические мероприятия, а отсюда и возникновение заболеваний в войсках, пришедших в контакт с очагами заболеваний среди населения.

Вторая важнейшая ошибка заключалась в том, что полагалось возможным защитить войска от заболеваний путем всяческой изоляции их от местного населения. Практика весьма скоро показала непригодность этого метода работы. Единственно правильным решением в создавшейся обстановке было принятие на себя всей противоэпидемической работы не только в войсках, но и среди окружающего войска населения, так как именно здесь находились источники сыпного тифа, угрожающие войскам.

Там, где эта истина была быстро усвоена, очаги сыпного тифа и других инфекций среди населения, окружающего войска, быстро выявлялись и быстро ликвидировались средствами медицинской службы войск. Соответственно этому и уровень заболеваний в войсках быстро и резко снижался.

Эти две ошибки были наиболее важными и наиболее принципиальными. Ими, в частности, может быть объяснен и отмеченный выше факт неравномерного распределения заболеваний сыпным тифом на фронтах.

При выяснении причины этого явления нельзя, конечно, не учитывать большей или меньшей пораженности заболеваниями территории, на которой развертывались боевые действия того или иного фронта. Однако и с учетом этого обстоятельства разницу в успехе противоэпидемической работы на различных фронтах в примерно одинаковых эпидемиологических условиях нельзя не связать с качеством работы.

Наибольшее число заболеваний наблюдалось именно на том фронте, где организации серьезной санитарно-эпидемиологической разведки, оперативному использованию ее результатов и противоэпидемической работе среди окружавшего войска гражданского населения уделялось недостаточное внимание.

Противоположным примером может служить работа медицинской службы другого фронта, который, действуя также в весьма сложных условиях эпидемической обстановки, добился хороших результатов. Здесь санитарно-эпидемиологической разведке и работе среди населения с самого начала было уделено очень большое внимание.

Обоснованность противоэпидемической работы среди окружающего населения как метода противоэпидемической защиты войск следует из того, что это население в освобождаемых районах было источником заражения для личного состава войск. Об этом свидетельствуют и приводимые ниже некоторые данные, показывающие, что заражение военнослужащих происходило преимущественно при контакте с очагами среди местного населения (табл. 10).

заражение военнослужащих при контакте с очагами среди местного населения

Отсюда вполне логично постепенное усиление внимания медицинской службы к противоэпидемической работе среди гражданского населения в районах действия полевых войск. Эта работа приобрела весьма широкий масштаб и стала в конечном итоге обязательной составной частью обязанностей полевой медицинской службы войск.

За время войны было обследовано более 57000 населенных пунктов, выявлено в них большое количество больных сыпным тифом, из них госпитализировано средствами войск 75,0%. Одновременно было подвергнуто санитарной обработке в связи с обнаруженными очагами инфекции 5675550 человек гражданского населения.

Необходимо оговориться, что эти данные не являются полными, но и они дают основание для вывода, что благополучие по сыпному тифу действовавших на фронте войск было сохранено прежде всего благодаря этой гигантской работе, проведенной силами медицинской службы войск среди населения.

При анализе причин большей заболеваемости сыпным тифом в тыловых частях армий и фронтов по сравнению с передовыми частями следует учесть, что значительное количество заболеваний приходится на запасные армейские и фронтовые полки, принимавшие пополнения из полевых военных комиссариатов, производивших призыв в районах, освобождаемых от оккупации.

Однако это не было единственной причиной большей заболеваемости сыпным тифом в тыловых частях фронтов и армий. Большей заболеваемости способствовал также более тесный контакт личного состава этих частей с местным населением, чему благоприятствовала обстановка тыла. Тыловые части в большинстве случаев располагались в населенных пунктах; здесь располагались различные хозяйственные части и подразделения, склады, личный состав которых по роду службы (подвоз) длительное время проводил в разъездах между тылами частей и станциями снабжения, приходя в контакт с населением, ночуя у местных жителей.

Этим исчерпываются важнейшие причины возникновения и распространения сыпного тифа в действующих войсках во втором периоде войны. Мы не останавливаемся на многочисленных деталях этого вопроса, изложенных в отдельной главе.

Дизентерия и брюшной тиф

Кишечные инфекционные заболевания в период войн всегда приобретали в войсках значительное распространение, занимая среди инфекций военного времени одно из первых мест. Причины этого явления состоят прежде всего в той обстановке, которая является обычной для войск, ведущих полевой образ жизни. Характерными для этой обстановки являются: подвижность войск, скопление на ограниченных территориях больших масс людей, затруднения в выполнении элементарных гигиенических процедур, загрязнение территории, пользование случайными водоисточниками, а иногда и местными продовольственными продуктами, почти неизбежный контакт с населением в местах расположения войск. Все эти условия весьма способствуют возникновению и распространению кишечных инфекций как инфекций, связанных с загрязнением рук, пищи, воды и контактом с больными людьми и бациллоносителями.

В Великую Отечественную войну заболевания дизентерией в войсках составили 6(5,02% всей суммы заболеваний главнейшими инфекционными болезнями (дизентерия, брюшной тиф, сыпной тиф, возвратный тиф). На долю брюшного тифа в этой сумме пришлось только 7,3%. Заболевания сыпным тифом составили 26,14% и возвратным тифом — 0,54% от общей суммы всех инфекционных заболеваний в годы войны.

Заболевания дизентерией, выявленные в войсках в 1942 г., в последующие годы систематически уменьшались в числе; в 1945 г. количество их было несколько ниже, чем в 1941 г. Если всю сумму заболеваний дизентерией в войсках за 1942 г. принять за единицу, то абсолютное число заболеваний в войсках в 1943 г. выразится цифрой 0,6, в 1944 г. —  0,5, в 1945 г. — 0,3.

Поскольку в данном случае речь идет об абсолютных цифрах заболеваемости, без учета резкого роста численности армии в 1942 г. и последующие годы, эпидемиологическое состояние войск по дизентерии следует признать весьма благополучным. Интенсивный показатель заболеваемости дизентерией в войсках в период войны фактически остался почти на уровне предвоенных лет.

Заболевания брюшным тифом и паратифами в течение всей войны удерживались в войсках на исключительно низком уровне даже в самые тяжелые периоды войны. Если всю сумму заболеваний брюшным тифом и паратифами в войсках за 1942 г. принять за единицу, то в 1943 г. абсолютное число заболеваний выразится цифрой 0,5, в 1944 г. — 0,6, в 1945 г. — 1,6. Повышение показателя в 1945 г. произошло главным образом за счет войск, действовавших в Германии и Польше, где в 1945 г. наблюдалась значительная эпидемия брюшного тифа среди местного населения (провинции Померания, Мекленбург, Бранденбург, Саксония). При оценке приведенных цифр, характеризующих общую динамику заболеваний брюшным тифом, следует учитывать возросшую численность войск но сравнению с 1942 г.

В распределении заболеваний дизентерией и брюшным тифом между действовавшими на фронтах и тыловыми гарнизонными частями войск нет ничего, что могло бы привлечь особое внимание. В тыловых гарнизонных частях за все время войны было отмечено 51,25% всех заболеваний дизентерией и в действующих войсках — 48,75%.

В 1942 г. это распределение заболеваний между фронтом и тылом выразилось отношением:  действующая армия — 45.6%, тыл — 54,4%; в 1943 г. соответственно — 52,3 и 47,7% и в 1944 г. — 43,6 и 56,4%. Если учесть разницу в средней численности войск, действовавших на фронте и находившихся в тылу, то можно сделать вывод, что в действующих войсках дизентерия была распространена в значительно меньшей степени, чем в тыловых частях.

В течение войны можно отметить по существу лишь две более или менее значительные вспышки заболеваний дизентерией. В действующих войсках наблюдалось несколько местных мелких вспышек, связанных с сильным загрязнением территории. Одна из таких вспышек произошла, в частности, на одном фронте в период длительной обороны. Эта вспышка была в феврале 1944 г., почему она с эпидемиологической точки зрения представляет большой интерес. Можно отметить также как общее явление, что число заболеваний дизентерией в действовавших войсках, как правило, резко уменьшалось с началом каждой наступательной операции и увеличивалось, если части на длительный срок задерживались на одних и тех же рубежах. Загрязнение территории при большом скоплении войск и длительном пребывании их на одном месте, поводимому, играло при этом весьма важную роль.

Заболевания брюшным тифом в течение второго периода войны оставались в войсках на очень низких цифрах. Их распределение между войсками фронта и глубокого тыла выразилось следующими показателями: из числа всех заболеваний, наблюдавшихся во всех войсках в течение всей войны, на действующие на фронтах части пришлось 02,9% и на тыловые части — 37,1%. Заболеваемость брюшным тифом в течение всей войны преобладала в действующих войсках по сравнению с тыловыми, причем с каждым новым годом войны процент заболеваний, наблюдавшихся в действующих частях, постепенно нарастал. Так, в 1942 г. в действующей армии было 57,2% наблюдавшихся во всех войсках заболеваний; в 1943 г. эта цифра повысилась до 59,6%, в 1944 г. - до 65,5% и за 4 месяца (январь — апрель) 1945 г. она составила 75,(5%. Абсолютное число заболеваний, наблюдавшихся в тыловых частях, наоборот, постепенно уменьшалось: в 1942 г. —  42,8%, в 1943 г. — 40,4%), в 1944 г.— 34,5% и с января по апрель 1945 г.— 24,4%.

Постепенное нарастание к концу войны абсолютного числа заболеваний брюшным тифом и паратифами в действующих войсках может быть объяснено тем, что войска, непрерывно продвигаясь на запад, вступали все в более и более неблагополучные по этим заболеваниям районы. Наибольшего напряжения эпидемиологическая обстановка, окружавшая войска, достигла при вступлении их в районы Полыни и особенно Германии, где брюшной тиф был распространен весьма широко.

Так, одна из армий, прошедших боевой путь от предгорий Кавказа до Вены, обнаружила на своем пути и ликвидировала очагов брюшного тифа 705, паратифов — 16, дизентерии — 1064 (в Румынии). Из этого числа было выявлено:

ликвидация очагов брюшного тифа , паратифов, дизентерии
Заметных эпидемических вспышек брюшного тифа и паратифов в войсках в течение второго периода войны не отмечено.

Заболевания, как правило, были рассеяны, единичны и не приводили к образованию крупных эпидемических очагов.

Изучение вопроса об источниках заболеваний дизентерией и брюшным тифом в войсках приводит к заключению о различной для этих инфекционных заболеваний этиологии заражения.

Таким образом, основными причинами проникновения в войска заболеваний брюшным тифом и наратифами были: контакт военнослужащих с населением района эпидемических очагов этих заболеваний в зоне действия войск и пополнения, влившиеся в войска, особенно из числа населения, призывавшегося на освобожденных от временной оккупации территориях. Некоторую сравнительно небольшую роль играли в этом отношении бациллоносители внутри частей из числа ранее переболевших брюшным тифом и паратифом.

Источники дизентерийной инфекции в войсках в значительной .мере отличаются от указанных. Контингенты больных дизентерией создавались за счет следующих источников. Люди, страдавшие хронической, рецидивирующей дизентерией, составляли от 15,0 до 25,0% всех больных. Это количество на отдельных участках фронта, особенно в зимнее время, повышалось до 38.5% и выше, что представляет естественный результат резкого уменьшения в зимнее время количества острых случаев заболевания. Заболевания, выявлявшиеся среди лиц, прибывших в части с пополнениями, в первые годы войны составляли от 30,0 до 40,0% всех регистрировавшихся больных. К концу войны эта цифра снизилась до 20,0 и даже до 15,0% по отдельным фронтам.

Значительное число заболеваний относится к случаям контактных заражений в частях при соприкосновении с больными хронической и острой дизентерией. Эта группа составляла в среднем до 30 0% всех заболевших.

Заражения от окружающего населения имели также место, но роль их была невелика: количество больных с этой этиологией заражения составляло не более 10,0%

Таким образом, дизентерийные заболевания в войсках основным своим источником имели больных хронической дизентерией (до 25,0%) и больных острой дизентерией (до 30,0%). В сумме эти больные, служившие источниками дальнейшего распространения дизентерии, составляли более 50,0% всех учтенных за время войны больных дизентерией. Следовательно, основной источник заболеваний находился внутри самих частей, что в значительной мере могло облегчить организацию противоэпидемических мероприятий, направленных против этой инфекции.

Характеристика источников дизентерии и брюшного тифа не будет полной, если не упомянуть также о реконвалесцентах. Даже далеко не совершенные методы диагностики выздоровления, заключавшиеся к обычном клиническом наблюдении за больными и повторных бактериологических контрольных исследованиях при выписке выздоровевших из госпиталей, применявшиеся в подавляющем числе лечебных учреждений,  показывают, что случаи длительного и рецидивирующего бацилловыделения у брюшнотифозных и дизентерийных реконвалесцентов не являются і слишком редкими. Так, в среднем по фронтам длительное бацилловыделение было установлено у 1,35% дизентерийных реконвалесцентов и , у 0,94% перенесших брюшной тиф или паратиф. 

Особого внимания заслуживает также группа так называемых «здоровых» носителей брюшнотифозной или дизентерийной инфекции. Результаты бактериологического обследования так называемых «пищевиков», т. е. людей, имеющих отношение к хранению пищевых продуктов, приготовлению пищи в частях, выдаче ее, мытью посуды, работников хлебозаводов, продовольственных складов и т. п., показали, что среди этой группы «здоровых» людей имело место бациллоносительство возбудителей кишечных инфекций. У 0,73% из них были найдены возбудители дизентерии и у 0,28% обнаружены возбудители брюшного тифа или паратифов.

Типы возбудителей дизентерии у обследованных распределялись по частоте находок следующим образом: палочки Флекснера — в 91,3% случаев, палочки Шига — в 6,66%, палочки Штуцера — в 0,54%, палочки Стронга — в 0,5%, палочки Ньюкестл — в 0,5%, палочки Зонне — в 0,5% .

Типы возбудителей тифо-паратифозных заболеваний у обследованных по частоте находок распределялись следующим образом: паратиф В — 52,7%, брюшной тиф — 24,0%, палочки Моргана — 10,3%,- паратиф А — 6,2%, палочки Гертнера — 0,8/0 . На отдельных фронтах в разное время приведенные цифры давали некоторые отклонения, но группа Флекснера всегда преобладала.

Наличие прослойки носителей разнообразных возбудителей кишечных инфекционных заболеваний делало эту группу людей опасной в эпидемическом отношении.

Для полноты характеристики эпидемиологического состояния войск в период войны нельзя не остановиться в заключение на вопросе о так называемых «стертых» формах дизентерии, клинических ее формах, преобладавших среди заболевших.

Преобладание этой формы дизентерии в войсках является естественным следствием многочисленных мероприятий, направленных на укрепление противодизентерийного иммунитета, проводившихся в войсках и среди населения в довоенный период и во время войны. Систематические прививки анавакциной, таблетированной и жидкой дизентерийной вакциной, очень широкое применение дизентерийного бактериофага главным образом для профилактических целей, а также сульфаниламидных препаратов, — все это не могло не оказать своего влияния на характер заболеваний. Результатом этого, кроме снижения заболеваемости, оказалось в подавляющем большинстве случаев относительно легкое течение заболеваний, но одновременно и большое количество случаев заболеваний, протекающих с минимально обозначившейся клинической картиной дизентерии. Эти больные весьма часто не имеют достаточных поводов для обращения к врачу и могут длительное время, оставаясь в своих подразделениях, быть активными источниками инфекции для окружающих. Мало того, даже при врачебном исследовании истинная природа этих заболеваний может часто оставаться нераспознанной, о больные, не получив необходимого лечения, подвергаются риску стать так называемыми «хрониками».

Описанное влияние, с одной стороны, систематической иммунизации и применения сульфаниламидных лечебных препаратов на характер клинического течения дизентерии, выражающееся в том, что значительная часть заболеваний протекает в трудно выявляемой и трудно распознаваемой стертой форме, представляет явление отрицательное с эпидемиологической, а отчасти и с клинической точки зрения. В период войны оно создало дополнительные затруднения при организации борьбы с дизентерией в войсках.

С другой стороны, благоприятное влияние массовых прививок против дизентерии и брюшного тифа не может подлежать никакому сомнению. Доказательством этого является тот массовый «опыт», который был проделан во время войны, опыт массовой систематической иммунизации войск, позволивший сохранить войска благополучными в отношении кишечных инфекций. Этот опыт показал, что, в частности, минимальным условием для получения заметного успеха иммунизации против дизентерии и брюшного тифа является охват полноценными (по качеству препарата и кратности его введения) прививками не менее 70,0% личного состава иммунизируемого коллектива.

Такова была общая обстановка в войсках Советской Армии в период 1943 — 1944 гг. в отношении кишечных инфекционных заболеваний. Она потребовала от медицинской службы большого напряжения сил и применения всех достижений медицинской науки для профилактики и борьбы с этими обычно массовыми заболеваниями.

Малярия

Абсолютное число заболеваний свежей и рецидивирующей малярией в годы войны несколько увеличилось, поскольку резко возросла численность самой армии. Условия для распространения заболеваний малярией в действующих войсках и войсках тыловых гарнизонов, вполне естественно, также были неодинаковыми.

В то время как в тылу войска могли педантично осуществлять весь обычный комплекс противомалярийных мероприятий, включая сюда и химиопрофилактику, и точный учет, и противорецидивное лечение больных хронической малярией, и мероприятия по борьбе с окрыленными комарами, нефтевание анофелогенных водоемов, осушение их и т. п,, действующие войска в ряде случаев были вынуждены ограничиваться только медикаментозной профилактикой малярии с помощью акрихина и хинина. Кроме того, если тыловые части имели полную возможность избирать места для своей дислокации с учетом безопасности расположения в отношении малярии, действующие части часто были вынуждены пренебрегать этими соображениями при выборе рубежей для расположения своих боевых порядков.

Как известно, показателем качества противомалярийной работы является количество случаев свежих заболеваний малярией. Чем больше этих случаев заболеваний, тем, следовательно, хуже поставлена работа по выявлению и учету больных хронической малярией — основных источников малярийной инфекции. Тем, следовательно, хуже поставлено дело их лечения, тем больше возможностей появления свежих заболеваний малярией. При применении этого критерия для оценки качества работы к действующим войскам мы обязаны, конечно, сделать некоторую скидку на невозможность в ряде случаев в полевых войсках воспользоваться хорошо известными и хорошо проверенными методами противомалярийной работы.

Сравнивая заболеваемость малярией в действующих и тыловых войсках, мы можем отметить, что из всего числа зарегистрированных в течение 1942 — 1945 гг. свежих заболеваний малярией на действующие войска пришлось 60,5% их, а на части тыла лишь — 39,5%. В распределении случаев хронической малярии имеется обратное отношение: в действующих частях — 36,6%, в тыловых частях — 63,4%). Из этих цифр можно сделать лишь один вывод: в действующих частях выявление хронических больных было поставлено, по-видимому, хуже, чем в тылу, и многие из них, наверное, ускользнули от учета вообще, чему могла способствовать текучесть личного состава действующих частей. В соответствии с этим абсолютное количество свежих заболеваний малярией оказалось здесь повышенным.

Если рассмотреть цифры, характеризующие распределение заболеваний малярией между фронтом и тылом страны, по отдельным годам, то это даст возможность установить дополнительные весьма важные показатели (табл. 11).

распределение заболеваний малярией между фронтом и тылом страны

Распределение случаев заболеваний рецидивирующей малярией в этом же разрезе представляется следующими цифрами (табл. 12).

Распределение случаев заболеваний рецидивирующей малярией

Распределение случаев заболеваний рецидивирующей малярией между фронтовыми и тыловыми частями по годам (в процентах к сумме за год)

Из этих цифр следует, что количество свежих заболеваний малярией в действующих частях систематически с каждым годом возрастало. В 1944 г. действующие части дали 74,5%) всех свежих заболеваний, зарегистрированных в этом году во всей армии. Такое же систематическое нарастание случаев рецидивирующей малярии показывают цифры, приведенные в табл. 12. В тыловых частях, наоборот, с каждым годом абсолютное количество и свежих, и хронических случаев малярии снижалось до 1945 г., когда обозначился небольшой подъем заболеваний.

Определенный интерес для выявления причин динамики заболеваний малярией представляют данные о распределении заболеваний по месяцам каждого года (табл. 13 и 14).

динамика заболеваний малярией

динамика заболеваний малярией

Из приведенных цифр видно, что в 1942 г. максимум свежих заболеваний малярией пришелся на сентябрь (31,0% годового числа заболеваний), а на период с 1 августа по 1 декабря (4 месяца) приходится 82,0% всех заболеваний. В 1943 г. месяцем максимального развития заболеваний является август (34,6%); период наиболее высокого развития заболеваний также составляет 4 месяца, но он сдвинут на один месяц вперед (с 1 июля по 1 ноября). На эти 4 месяца в 1943 г. пришлось 86,1% всего годового числа заболеваний. В 1944 г. максимального развития заболевания также достигли в августе (36,1%), но период, составляющий зону наивысшего развития заболеваний, также четырехмесячной длительности, сдвинут еще на один месяц вперед (с 1 июня по 1 октября). На этот период пришлось в 1944 г. 84,9% годового числа заболеваний. Наконец, в 1945 г. максимум заболеваний опять приходится на август (22,0%), но начало периода наибольшего подъема заболеваний сдвигается еще на один месяц вперед, а весь период охватывает 5 месяцев. В течение их произошло 83,0% годового числа заболеваний в 1945 г.

При изучении цифр, относящихся к рецидивирующей малярии, обнаруживается то же явление: с каждым годом период наибольшего развития рецидивов продвигается на месяц вперед и сам этот период составляет уже 6 — 7 месяцев. Так, в 1942 г. этот период тянется с 1 мая по 1 декабря с заметным максимумом в сентябре и октябре. На 7 месяцев этого периода приходится 79,1 % годового числа рецидивов. В 1943 г.— период максимального развития рецидивов также начинается с 1 мая, но заканчивается на месяц раньше — 1 ноября. Заметный максимум заболеваний приходится на июль и август, а общее число заболеваний за шесть месяцев периода составляет 78.3%.

В 1944 г. период максимального развития рецидивов начинается с 1 апреля и заканчивается 1 ноября (7 месяцев). Максимум заболеваний растягивается на 3 месяца (июнь — август), а весь период дает 81,3% годовой суммы заболеваний. Наконец, в 1945 г. начало периода появления максимального числа рецидивов относится к 1 марта, окончание — к 1 октября. Ясно выраженного максимума не имеется, а число заболевании за время этого периода составляет 76,3% к сумме за год.

Отмечаемый в табл. 14 некоторый сдвиг их на конец лета и осень (что характерно для тропической формы малярии) при действительном преобладании ее трехдневной формы может быть объяснен лишь тем, что, видимо, некоторая часть случаев реинфекции у лиц, перенесших малярию, ранее регистрировалась как рецидивы.

При объяснении описанных явлений, конечно, могут быть сделаны ссылки на метеорологические изменения. Однако этого оказывается явно недостаточно. Правильнее будет объяснить эту тенденцию к постепенному сдвигу «влево» периода максимального развития свежих случаев заболеваний и начала периода появления рецидивов у страдающих хронической малярией тем, что приводимые цифры относятся к войскам, непрерывно в течение этих лет продвигавшимся с востока на запад и юго- запад. Войска меняли район боевых действий, а с районами изменялись и климатические условия. Войска продвигались в зоны, где раньше происходил первый вылет переносчика — комара и где более интенсивная инсоляция и другие климатические факторы раньше могли провоцировать наступление рецидивов заболеваний у больных хронической малярией.

Эти же данные проливают некоторый свет и на причины несколько большей заболеваемости свежей малярией в действующих войсках, что находилось также в связи с продвижением войск в районы, неблагополучные по малярии.

Изложенное может быть иллюстрировано рядом фактов.

Следует отметить, что заболевания свежей и рецидивирующей хронической малярией не были распространены в войсках равномерно.

Так, в 1942 г. 66,0% суммы годового числа заболеваний свежей малярией по действующим войскам дал один фронт, войска которого в то время располагались в районах Воронежской и Тамбовской областей. Заболевания наблюдались в части, находившейся в лагере у реки. Заболевания быстро прекратились, как только были проведены необходимые мероприятия.

В 1943 г. в действующих войсках максимальное число свежих заболеваний малярией было зарегистрировано в войсках одного фронта, которые вели длительные бои в плавнях реки. В 1943 г. свежие заболевания малярией наблюдались также в частях фронта, занятых противовоздушной обороной различных объектов, которые были разбросаны мелкими группами по огромной территории и поэтому во многом были предоставлены самим себе. В 1944 г. почти вся заболеваемость (82,2%) свежей малярией наблюдалась на двух южных фронтах, действовавших в плавнях больших рек.

Таково было в самых кратких чертах эпидемиологическое состояние войск Советской Армии в течение второго периода Великой Отечественной войны. В этом очерке мы остановились лишь на главнейших заболеваниях, имевших значение для войск.

Категория: Эпидемиологическое состояние войск Советской Армии в период Великой Отечественной Войны | Добавил: profmed (11.02.2023)
Просмотров: 438 | Теги: эпидемиология в 1941-45 гг., Военная эпидемиология, эпидемиология во время войны | Рейтинг: 0.0/0